"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автора - Скажи, человек, ужель ты и в смертный час свой будешь ухмыляться? -
осведомился из темноты хорошо поставленный голос. - Постараюсь. - Отбрось гордыню свою! - Это не гордыня, - объяснил я ему спокойно. - Я ведь о вас забочусь. Гаже труса только лежалый труп. Кто-то фыркнул во мраке. - Знаешь ли ты, перед кем предстал? - спросил величавый голос. - Догадываюсь. - Обвинение тебе ведомо? - Хотел бы услышать. - Ты уличен в самом пагубном из грехов: в колдовстве и сношениях с врагами господа нашего. - Разве я уже уличен? - Отбрось гордыню свою, человек! Не свирепство подвигло нас, но чистый страх перед богом, ибо угодно ему должно быть дело наше, и всякий грех, могущий замарать его в глазах господних, должно искоренить в людях наших. Согласен ли ты по доброй воле и с открытым сердцем предстать перед судом братским и принять без гнева приговор его? - А если нет? - Коль ты не признаешь правоту суда нашего, мы найдем способ передать тебя в руки Церкви. Даже не страх - безмерное удивление: это возможно? Это со мной? Извечное удивление интеллигента, когда жизнь вдруг дает под дых. И вспомнилось вдруг не к месту, но очень ясно, как меня избивали в первый не били. Следователь заорал: - Встань, скотина! - но я только усмехнулся, и тогда он ударил меня ногой в живот. Я мешком свалился со стула, и они с конвоиром взялись за меня, но пока я не ушел в темноту, пока я еще чувствовал что-то, во мне стояло удивление: это возможно? Это меня, цивилизованного человека, в самом центре цивилизованного Квайра, как мяч, цивилизованные на вид люди? Я облизнул губы и ответил... надеюсь, спокойно: - Я хочу кое-что сказать... пока не начали. - Говори. - Я - не Член Братства, и вы не вправе меня судить. Но я сам к вам обратился, потому что гибель грозит многим людям, а потом и всему Квайру. Если такова цена вашей помощи, я готов к суду, и без спору приму все, что вы решите. - Здесь не торгуются! - А я не торгуюсь. Просто есть дело, которое я обязан сделать. Если вы мне этого не позволите - разве я не вправе просить, чтобы тогда его сделали вы? Они переговаривались в темноте. Невнятно гудели голоса, и снова я был один... один... один. - Хорошо, - оборвал разговоры звучный голос. - Братство поможет вам. Отринь заботы и очисть душу. Итак, готов ли ты с открытым сердцем предстать перед судом Братства нашего? - Да. |
|
|