"Елизавета Манова. Рукопись Бэрсара" - читать интересную книгу автора

- Здравствуй, птичка!
- Здравствуй, - тихо сказала она и опустила глаза. Но этот взгляд и
этот румянец... я испугался. Я боялся поверить.
- Сынок, - спросила Синар, - ты как, насовсем?
- Нет, матушка, прости. На один день. Так уж вышло...
- Знаю, - сказала она, - сказывал твой братец. Бог тебе судья, а я не
осужу. Голоден, чай?
И вот я сидел за столом, а чудо все длилось, и было так странно и так
хорошо на душе. Я дома, а где-то когда-то жил на свете какой-то почти
забытый Тилам Бэрсар.
Как совместить профессора Бэрсара с вот этим тощим грязным
оборванцем? Никак. Совсем никак.
- Ты чего? - спросила Суил.
- Что?
- Смеешься чего?
- Потому, что мне хорошо.
Суил потупилась, а мать отозвалась от печки:
- Так не зря ж молвлено: "отчий дом краше всех хором".
Даже тех где я нынче живу.
- Как вы тут жили? - спросил я мать. - Деньги у тебя еще есть?
- Да мы их, почитай, не трогали. Забыл, чай, что я на слободке первая
швея? Хожу по людям, да и Суил без дела не сидит. Так и бьемся.
- Прости, матушка!
- Да бог с тобой! Мне работа не в тягость, думы горше. Не было в
нашем роду, чтоб ночной дорожкой ходил. От людей стыдно, Равл!
- А ты не стыдись. Я ничего плохого не делаю. Только и того, что
хочу, чтобы людям получше жилось.
- Бог нам долю присудил, Равл. Всякому своя доля дадена, грех ее
менять. Да ведь вам-то, молодым, все без толку! Покуда жизнь не вразумит,
страх не слушаете. Ох, Равл, сколько мне той жизни оставалось! Хоть
малость бы в покое пожить, на внучат порадоваться!
Потерпи, матушка, все тебе будет.
И я спросил у Суил:
- А ты, птичка? Ты меня подождешь? Не прогонишь, когда я смогу к тебе
прийти?
Она сидела, потупившись, а тут нежно и доверчиво поглядела в глаза и
сказала просто:
- Полно, Тилар! Сам знаешь, что не прогоню. И ждать буду, сколько
велишь.
И потом в моем подземелье, в самые черные мои часы, только и было у
меня утешения, что эти слова и этот взгляд, и то, как доверчиво легла в
мою руку Суил.
А светлых часов с тех пор у меня уже не было. Мрак был вокруг - не
просто привычная темень моей тюрьмы, а черная ночь, придавившая Квайр.
Никто не мог мне помочь, оставалось лишь стиснуть зубы и работать почти
без надежды. Потому, что теперь это было мое дело, и больше некому было
делать его.
Тисулар рвался к власти, и мясорубка сыскного приказа работала без
устали день и ночь. Сотни людей исчезали в ее пасти. Те, кто любил родину
и не любил кеватцев, те, кто сетовал на непосильные налоги, те, кто чем-то