"Юлий Марголин. Путешествие в страну Зе-Ка (Мемуары)" - читать интересную книгу автора

з/к, так что мой стол скоро превратился в "бюро прошений". Просьбы о
переводе из бригады в бригаду рассматривались два раза в месяц - 1-го и
15-го числа. Большинство заявлений просто терялось Петровым и никогда км
не прочитывалось. Человек в лагере не много значил. Мои напоминания
приводили его в раздражение: "тоже защитник нашелся!".
Лучше всего я чувствовал себя, когда Петров уходил "на производство", т.
е. в лес, а я оставался один со своими бумагами. Я был безнадежно чужой. Я
не сквернословил, не рассказывал анекдотов и не проявлял никакого рвения
по службе. Раз, придя на работу, я услышал, как Петров и Май разговаривали
обо мне:
- Человек грамотный, - сказал Петров, - да что толку: тут надо сильную
руку, придавить, гаркнуть: а разве он это может? Сидит, как мышь. Вежливый
слишком.
- И недоволен, - сказал Май, - лагерем недоволен, и критикует.
- Да они все недовольны! - сказал со злостью Петров, - работать, сволочи,
не хотят.
Это была правда. Работать не умели, не хотели, и без конца жаловались.
Прежде всего жаловались на голод.
Наша кухня имела 4 котла, т. е. 4 категории питания.
Первый котел, или штрафной, был для невыполняющих норму. Невыполнившие
100% нормы получали 500 грамм хлеба и жидкий штрафной суп утром и вечером.
Второй котел - для выполняющих норму - составлял 700 грамм хлеба, утром
суп, вечером суп и кашу. Эти данные относятся к 1940 году, когда в Сов.
Союзе не было войны. Потом стало гораздо хуже.
Третий - "ударный" котел выдавался за перевыполнение нормы до 125%.
Четвертый котел назывался "стахановский" и выдавался за 150% и выше.
Стахановцев кормили как могли лучше: 900 грамм хлеба, иногда кило, два
блюда утром, вечером четыре: суп, каша с маслом, "запеканка" из макарон
или гороху, булочка или "котлета". Под именем "котлеты" или "гуляша"
давали несвежую конину. Основным питанием для всех 4-ех котлов был черный
хлеб. На бумаге полагались и жиры, и сахар, но фактически их не было, или
почти не было. Ко второму котлу додавалась соленая рыба - кусочек трески,
воблы, горбуши - или неизвестный нам до сих пор дельфин.
Только третий и четвертый котел давали возможность наесться досыта - в
1940 году. Первый и второй обрекали на гибель, раньше или позже. Поэтому
для человека, не получавшего посылок или другой помощи, была одна дорога
спасения: перевыполнять норму, давать 125-150 процентов. Нормы были
рассчитаны на здоровых мужиков. Лагерь был местом естественного отбора,
где выживали физически сильные люди. Остальные вымирали, если нехватало
ума устроиться в качестве "придурков" или технических спецов.
Все эти вещи выяснились нам не сразу. Но голодать мы начали сразу.
Контора, и в том числе я - получала 2-ой котел, т. е. "нормальное"
питание. Утром я съедал половину хлеба с супом и к часу дня был зверски
голоден. Обеда не было. В час дня мы с Петерфройндом пили горячую воду -
"кипяток". В других местах было принято делить на 3 части казенный паек,
но на 48-ом квадрате делили на две части. Только "стахановцам" выпадала
каша в полдник. Остальные работали весь день без еды, но зато вечером
получали больше. Я еще не был истощен и не работал физически. И все же мне
было трудно, с непривычки, переносить ежедневный пост.
День на 48 квадрате начинается летом в 5 часов утра, зимой на полчаса или