"Габриэль Гарсия Маркес. История одной смерти, о которой все знали заранее (Повесть)" - читать интересную книгу автора

узнали: он был знаком всем по портретам. На нем был полотняный костюм
цвета спелого колоса, сафьяновые туфли со шнурками крест-накрест, а на
переносице сидело золотое пенсне, подхваченное цепочкой, вдетой в петлицу
жилета. На лацкане пиджака красовалась медаль за мужество, в руке - трость
с вырезанным на рукояти национальным гербом. Он первым вышел из
автомобиля, весь с ног до головы в жаркой пыли наших скверных дорог, но
вполне бы мог и не вылезать из кабины: все и так уже поняли, что Байардо
Сан Роман может жениться на ком пожелает.
Однако Анхела Викарио не желала идти за него. "Он показался чересчур
мужчиной для меня", - сказала она мне. И кроме того, Байардо Сан Роман
даже не пытался влюбить ее в себя, а только заворожил своим обаянием ее
семейство. Анхела Викарио никак не могла забыть того ужасного вечера,
когда родители и старшие сестры с мужьями собрались в гостиной и принялись
ей внушать, что она обязана выйти замуж за мужчину, которого и видела-то
мельком. Близнецы держались в стороне. "Мы считали, что это дела женские",
- сказал мне Пабло Викарио. Решающий довод родителей состоял в том, что
семья, снискавшая признание своей скромностью, не имеет права пренебречь
таким подарком судьбы. Анхела Викарио едва отважилась намекнуть, что, мол,
хорошо ли это без любви, но мать сокрушила ее одной фразой: - Любви тоже
учатся.
В отличие от тогдашних обычаев, когда жениха и невесту долго выдерживали и
за ними строго следили, жениховство Байардо Сан Романа было коротким и
длилось всего четыре месяца - так он спешил. И не стало еще короче лишь
потому, что Пура Викарио потребовала дождаться окончания семейного траура.
Время прошло, никто забот не знал, - так безотказно умел все улаживать
Байардо Сан Роман. "Как-то вечером он спросил меня, какой дом мне больше
всех нравится, - рассказала мне Анхела Викарио. - И я, не зная, к чему он
клонит, ответила, что самая красивая в городе вилла - вилла вдовца
Ксиуса". Я бы на ее месте сказал то же самое. Дом стоял на пригорке,
выметенном ветрами, с террасы был виден бескрайний рай заросшей
фиолетовыми анемонами низины, а в погожие летние дни вдали расстилалась
ясная синь Карибского моря и в ней - океанские пароходы, везущие туристов
из Картахены де Индиас. В тот же вечер Байардо Сан Роман пошел в
Общественный клуб и сел за столик к вдовцу Ксиусу - на партию домино.
- Вдовец Ксиус, - сказал он ему, - я покупаю у вас дом.
- Он не продается, - ответил вдовец.
- Я покупаю его со всем, что в нем есть.
Вдовец Ксиус в старомодной вежливой манере объяснил ему: все вещи в доме
куплены его женой, и чтобы купить их, ей приходилось во многом себе
отказывать, так что для него они остаются как бы частью ее самой. "Открыл
ему душу, - сказал мне доктор Дионисио Игуаран, который играл с ними в тот
вечер. - Убежден, он скорее готов был умереть, чем продать дом, где был
счастлив более тридцати лет". И Байардо Сан Роман внял его словам.
- Хорошо, - сказал он. - Тогда продайте мне пустой дом.
Но вдовец сопротивлялся до конца партии. Через три дня, подготовившись
получше, Байардо Сан Роман снова сел за домино с вдовцом.
- Вдовец Ксиус, - начал он опять. - Сколько стоит ваш дом?
- У него нет цены.
- Назовите какую угодно.
- Мне очень жаль, Байардо, - сказал вдовец, - но вы, молодые, не понимаете