"Габриэль Гарсия Маркес. История одной смерти, о которой все знали заранее (Повесть)" - читать интересную книгу автора

впоследствии как надругательство над символом непорочности. Моя мать,
единственная, сочла ее поступок мужественным: Анхела до конца играла
краплеными картами со всеми вытекающими из этого последствиями. "В те
времена, - объяснила мне мать, - Бог понимал такие вещи". А вот какими
картами играл Байардо Сан Роман - никто до последнего момента не знал. С
той минуты, как он в конце концов появился в сюртуке и цилиндре, и до той,
когда вместе с предметом своих душевных бурь сбежал с танцев, он выглядел
образцово-счастливым женихом.
Однако никто так и не узнал, какими же картами играл Сантьяго Насар. Я был
с ним все время, и в церкви, и на гулянье, с нами был еще Кристо Бедойя и
мой брат Луис Энрике, и ни один из нас не углядел в нем ничего необычного.
Мне пришлось повторять это множество раз: мы росли вместе все четверо,
вместе ходили в школу, одной ватагой носились в каникулы и никто не верил,
что у нас могут быть тайны друг от друга, тем более такая важная тайна.
Сантьяго Насар знал толк в веселье, и наибольшее удовольствие получил он
перед самой смертью, подсчитывая, сколько стоила эта свадьба. В церкви он
прикинул, что цветов было потрачено не меньше, чем пошло бы на
четырнадцать похорон по первому разряду. Это его замечание преследовало
меня потом много лет, помнится, Сантьяго Насар не раз говорил, что запах
цветов в закрытом помещении обязательно связан для него со смертью, и в
тот день он повторял это, как только мы вошли в церковь. "На моих
похоронах пусть не будет цветов", - сказал он мне, не зная, что на
следующий день мне придется заботиться о том, чтобы их не было. По дороге
из церкви к дому Викарио он составил счет за разноцветные гирлянды,
украшавшие улицы, посчитал, во что стала музыка и петарды, не забыл учесть
и сырой рис, которым осыпали свадебную процессию. В одури полудня
новобрачные сделали по двору почетный круг. Байардо Сан Роман успел стать
нам другом, другом-собутыльником, как тогда говорили, и, похоже, с
удовольствием сел за наш стол. Анхела Викарио в атласном, мокром от пота
платье, освободившись о фаты и цветов, уже выглядела обычной замужней
женщиной. Сантьяго Насар подсчитал и сообщил Байардо Сан Роману, что на
данный момент свадебные затраты достигли приблизительно девяти тысяч песо.
Очевидно, Анхела Викарио сочла это бестактностью. "Мать учила меня никогда
не говорить о деньгах при посторонних", - сказала она мне. Байардо Сан
Роман, напротив, охотно и даже с некоторым хвастовством поддержал тему.
- Приблизительно, - согласился он, - но это только начало. К концу сумма
почти удвоится.
Сантьяго Насар взялся пересчитывать все до последнего сантима, и на это
ему в самый раз хватило жизни. Когда на следующий день в порту, за 45
минут до смерти, он получил от Кристо Бедойи недостававшие цифры, то
убедился, что прогноз Байардо Сан Романа был точен.
У меня оставалось довольно смутное воспоминание о празднике до тех пор,
пока я не решил по крохам извлечь его из чужой памяти. У нас в доме из
года в год вспоминали, как мой отец в честь новобрачных снова взял в руки
скрипку, на которой играл в юности, как моя сестра-монашенка в монашеском
одеянии танцевала меренгу, а доктор Дионисио Игуаран, который приходился
моей матери двоюродным братом, добился, чтобы его взяли на казенный
пароход - лишь бы не находиться в городе на следующий день, когда прибудет
епископ. Готовясь писать эту историю, я расспрашивал людей и собрал массу
подробностей, прямо к делу не относящихся. Сказать к примеру, всем