"Габриэль Гарсия Маркес. Невероятная и печальная история о простодушной Эрендире и ее бессердечной бабушке" - читать интересную книгу автора - Слава твоего дома, передаваемая из уст в уста, облетит землю от
антильских границ до королевств Голландских, - вещала бабушка. - Твой дом станет важнее президентского дворца, потому что в нем будут обсуждаться государственные дела и решаться судьбы нации. В этот момент вода перестала течь. Эрендира вышла из палатки узнать, что случилось, и увидела, что ответственный за воду индеец рубит дрова в кухне. - Кончилась вода, - сказал индеец. - Надо остудить еще. Эрендира подошла к очагу, над которым висел котел с кипятком и плававшими в нем ароматными листьями. Обернув руки тряпкой, она приподняла котел и убедилась, что может справиться с ним без помощи индейца. - Иди, - сказала Эрендира. - Я сама налью воду. Она подождала, пока индеец уйдет, и, сняв с огня бурлящий котел, с большим трудом поднесла его к трубе и уже собиралась вылить смертоносную жидкость в водопровод, как вдруг из шатра донесся бабушкин голос: - Эрендира! Бабушка как будто увидела ее. Напуганной криком внучке в последний момент стало стыдно. - Иду, иду, бабушка,- ответила она. - Вода еще не остыла. В ту ночь мысли долго не давали ей уснуть, а бабушка, одетая в золотой жилет, пела во сне. Эрендира со своей постели пристально глядела на нее сквозь темноту немигающими глазами кошки. Потом легла на спину, широко раскрыв глаза, со скрещенными, как у утопленника, руками, и, собрав всю свою скрытую силу, беззвучно позвала: - Улисс! В тот же миг в доме на апельсиновой плантации Улисс проснулся. Он услышал голос Эрендиры так ясно, что сначала обшарил взглядом полутемную комнату. Подумав мгновение, Улисс скатал свою одежду, взял башмаки и вышел из спальни. Он проходил по террасе, как вдруг услышал голос отца: - Куда ты собрался? Улисс увидел его фигуру, освещенную луной. - В мир, - ответил он. - На этот раз я тебя не держу,- сказал голландец. - Но предупреждаю, что, куда бы ты ни пошел, всюду тебя будет преследовать отцовское проклятие. - Пусть так,- сказал Улисс. Удивленный и отчасти даже гордый решимостью сына, голландец проводил его через залитый луной апельсиновый сад взглядом, в котором мало-помалу начала светиться улыбка. Жена стояла за его спиной и была, по обыкновению, прекрасна. Когда Улисс закрыл ворота, голландец произнес: - Он еще вернется, хлебнув в жизни горя, и раньше, чем ты думаешь. - Ты ничего не понимаешь, - вздохнула жена. - Он никогда не вернется. В этот раз Улиссу уже не надо было спрашивать дорогу к Эрендире. Он пересек пустыню, прячась в попутных машинах, воруя на хлеб и пристанище, а часто воруя просто так, чтобы насладиться риском, и наконец отыскал шатер в приморской деревушке, из которой были различимы стеклянные здания озаренного огнями города и где слышны были прощальные гудки ночных |
|
|