"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

лапа; когда-нибудь я тебе его покажу. - Индеец опять запыхтел трубкой.
Ты лучше береги табак, Кузьма, - ответил Загоскин, - а то потом нам
нечего будет курить.
- Сколько рубцов у меня, охотника и воина, а на сердце ни одного, -
продолжал свой разговор старый индеец. - Не как у тебя, Белый Горностай, -
добавил он с каким-то упорным озорством.
- Ты стал болтлив, как старая баба, - сухо сказал русский. - Лучше иди
к лодке, вычерпай воду и зачини берестой щели. Иначе мы когда-нибудь пойдем
ко дну. Понял?
- Иду, иду, - поспешно откликнулся Кузьма, взмахнув по привычке
трубкой.
И они поплыли вверх по реке. Загоскин работал двухлопастным веслом,
мокрая от пота рубаха облепляла его спину. Он давно сбросил лосиный плащ, и
тот торчком возвышался на дне лодки.
Но вот вдалеке показался Бобровый Дом. Кузьма молчал и даже не глядел в
сторону Загоскина. Ветер донес до них теплое дыхание очагов, запах жилья,
звуки собачьего лая. Загоскин встал во весь рост в лодке.
Кузьма понял безмолвное приказание и взял весло.
- Греби вовсю, насколько хватит у тебя силы! - сказал Загоскин,
опускаясь на лавку и направляя лодку прямо на середину реки. С возвышения на
корме ему был хорошо виден берег, на котором стоял Бобровый Дом. Он вспомнил
мерзлые ивы. Они сейчас влажно светились на солнце. И вдруг в его глаза
ударил горячий и живой свет. Алый костер бушевал на отмели возле Бобрового
Дома. Толпа индейцев с поднятыми копьями плясала возле пламени. Лодка
качалась, и костер как бы метался между водою и небом, а поднятые копья
летели к облакам.
Индейцы, заметив лодку, выхватили из костра пылающие ветви и застыли в
торжественном молчании. И Загоскин увидел девушку-тойона Ке-ли-лын. Она в
алом одеянии и кольчуге из мамонтовой кости стояла возле самого костра, и по
ее лицу пробегали тени от дыма и свет пламени. И вновь сила, которая была
крепче его сердца, неудержимо повлекла Загоскина на зов костра. Ему сначала
казалось, что лодка погружается в грохочущий пенный водопад. Потом он
перестал сознавать происходящее.
Кузьма яростно работал веслом. Загоскин дотронулся до плеча индейца и
велел ему грести тише.
- Мы будем отдыхать в устье притока, - сказал он. Когда они отыскали
там место для привала, Загоскин сделал засечки буссолью, определив
местность, и улегся спать. Спал он долго - часть дня, вечер и всю ночь.
Пробудился спокойным и веселым и долго слушал шум большой ели, ветви которой
закрывали от него часть неба. Теперь он решил объяснить Кузьме все. Тот,
узнав, о чем хочет говорить с ним русский, от удивления даже вынул костяную
"колюжку" из губы. И действительно, Кузьма не верил своим ушам. Белый
Горностай, смотря прямо в лицо индейцу спокойными серыми глазами, щурясь от
табачного дыма, коротко и просто разъяснил ему всю загадку, так долго
мучившую Кузьму.
- Ты старый охотник, и воин, и мой друг, Кузьма, - говорил русский, -
думаешь обо мне, как о мальчике, и не можешь понять моих поступков. Мы шли и
идем с тобой вместе, вместе делим хлеб и опасности. Более того, ты спас
меня, Кузьма. Ты, кажется, научил меня не меняться в лице. Спасибо тебе за
все. Много разных людей видел ты, и сам говорил мне, что похожих друг на