"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

индеец долго ощупывал после этого свои ребра. Он тут же помирился с Лукиным
и с тех пор сделался его лучшим другом...
- Голодаем малость мы, Лаврентий Алексеич, - говорил Лукин. - Все
припасы приели. Оленей стрелять некому, рыбная снасть износилась. Старую
юколу давно прикончили. Семья-то у меня в редуте немалая, сами видите -
сорок две души, а работников нет.
Припас ежели какой добывать надо, то из Александровского редута. А туда
путь трудный: надо байдары переносить с Аимтака-реки через горы; без
переноса не пройдешь. Вот нас эти переносы здесь всюду и губят. Мало таких
мест, где цельной водой пройдешь от места до места. Вы нашей пищи
попробуйте. Извольте вам горячую лепешку. Мы к муке молотый лягат-корень
подмешиваем. И ничего - едим и живы-здоровы. Не хлебом единым жив человек,
господин Загоскин! Слово божие иногда надобнее хлеба. Я своим людям
Священное писание читаю каждое воскресенье, а в субботу отправляю службу
божественную, часовню из старой лавки перестроил. Я вам ее особо покажу.
Лицо Лукина светилось от удовольствия.
- Все это, Лукин, хорошо - и часовня, и Писание. А вот зачем ты
кощунствуешь? - спросил Загоскин, с трудом прожевав лепешку, отдававшую
травой.
- Я кощунствую? Господь с вами, Лаврентий Алексеич. Обижать изволите. -
Лукин даже перекрестился.
- А кто эскимосам такие имена дает? - Загоскин полез в карман и достал
святцы в малиновом переплете; в них лежала бумажка с именами эскимосов,
крещенных Лукиным.
- Вот тебя небось Степаном да еще Терентьичем вовут, - улыбнулся
Загоскин. - А что ты запел бы, если б тебя звали, предположим, Елиудом
Эсромовичем, а? Что ты на это скажешь? Погоди, я преосвященному доложу о
том, как ты крестишь.
- Ну, и какая тут беда? Верно, так крестил и крещу. Нешто можно
варварам сразу давать православные имена? И эти я все равно из Священного
писания взял, из родословной господа нашего Иисуса Христа. И из Библии брал,
которые повнушительней, - Голиаф, Авессалом, к примеру. Есть и такие у меня
новокрещены.
- Ты еще бы Навуходоносора взял, - улыбнулся Загоскин. - Было бы
внушительно. Вот что, я твоих Эсромов всех перекрестил, ты так и знай. А
больше таких имен не давай, иначе будет худо.
- Нешто за ревность к вере накажут? - с удивлением спросил Лукин,
расправляя редкие усы. - Ревностней меня среди креолов не найти. Коренные
русские часто удивляются - откуда в нас, креолах, вера такая? А тут ничего
нет удивительного. Мы в дикости долго пребывали, и для нас вера - что чистая
рубаха для человека, который омылся от грязи и этим чистым всю жизнь
дорожит. - Лукин вдруг пристально взглянул на святцы в руках гостя. -
Позвольте спросить - где вы святцы взяли?
- В Михайловском редуте Егорыч дал. А что?
- Это не его книжка. А вот чья - точно не упомню, только у него таких
святцев не было. Преосвященный владыка в Ново-Архангельске лично святцы и
Евангелия раздавал всем служителям редутов и "одиночек", и помню, что тогда
Егорычу святцев не досталось; он еще обижался. Ну а чего ему обижаться... Он
к вере не очень ревностен.
И Лукин стал рассказывать, как он перестраивал часовню. Он долго