"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

жаловался на нехватки. Подумать только, в лампадах вместо масла у него налит
медвежий жир, аналой сделан из патронного ящика, благовестить приходится,
ударяя в медный котел...
- Чья же книжка эта? - в раздумье несколько раз спрашивал креол,
поглядывая на святцы. Очевидно, ему хотелось выпросить их у Загоскина.
В тот вечер они долго говорили о разных делах. Лукин лучше всех знал
всю систему "переносов" - волоков от реки к реке. В них заключалась главная
трудность сообщения внутри материка Аляски. Без волоков обойтись было
невозможно; следовательно, нужно выбирать из них наиболее удобные. Загоскин
разостлал карту на столе и, пользуясь указаниями бывалого креола, набрасывал
пунктиром места "переносов". Иногда они подзывали Кузьму, дремавшего в углу,
и просили его уточнить местонахождение той или иной речки, озера или ущелья.
Кузьма по-прежнему не доверял карандашу. Его нельзя было заставить взять в
руки "пишущую палку".
- Белый Горностай, - говорил он, закрывая глаза, - речка Квильхак
похожа на лапу тетерева; лежит она когтями к северу. Пиши!
Загоскин делал слабый набросок на карте. Кузьма вглядывался в чертеж.
- Отведи этот коготь немного вправо... Около него будет небольшое
озерко с черной травой. Загоскин не раз удивлялся точности наблюдений
Кузьмы. Даже после съемки очертания рек на карте совпадали с описаниями
старого индейца.
Набожный Лукин, так же как и Загоскин, тревожился за будущее меховой
торговли на Аляске.
- Пушнина наша, господин Загоскин, между пальцев у нас проходит. С
востока подбираются соседи-европейцы и через верховых индиан скупают лучший
мех. Наши же племена через поморские роды несут пушнину в Коцебузунд, где и
продают чукчам. И вы в том правы, что нам надобно бы поставить у Коцебузунда
новый редут. И на "переносах" надлежит устроить заграждения вроде
"одиночек". Много к чукчам богатства нашего уходит. Индиане так
набаловались, что среди них появились воротилы, крупные скупщики, как,
например, Тумачунтак. У него по каждой осени собирается по полтораста бобров
первосортных; наличного капиталу у него - не менее двухсот сажен бисера...
Есть старик, по кличке Заплатка, так у него по сей день на вешалах сотни две
оленьих шкур хранится. Вот оно какое дело. Уж ежели среди дикарей,
закоснелых в варварстве и невежестве, обозначился свой деятель, то нам
приходится ухо востро держать. О сем вы доложите господину главному
правителю для принятия достойных мер. Ну, даст бог, справимся и с этим
делом. Не дают мне покоя ваши святцы, господин Загоскин. Где это их Егорыч
раздобыл? Ну, извините меня, никак Голиаф ко всенощной звонит; мне надо идти
службу отправлять. Вас приглашать не смею, с дороги устали. Отдыхайте, я вам
велю постель изготовить...
На дворе редута раздавались глухие удары. Когда Загоскин с Кузьмой
улеглись на оленьи шкуры, в окне синели сумерки. Пахло древесной гарью и
ладаном.
"Чего это он ко мне со святцами привязался?" - подумал Загоскин,
засыпая.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

С тех пор как Лукин проводил своих гостей, отслужив в один и тот же