"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

подвинулось хоть немного?
- Да все так же, Лаврентий Алексеич, - вздохнула женщина. - Вот теперь
добрые люди научили господину Нахимову отписать, - может, они помогут. Помню
я сама Павла Степаныча, когда они здесь были; такой простой да
обходительный. Они из себя немного горбатенькие и рыжеватые, но очень добрые
и справедливые. Когда из Кронштадта последний корабль приходил, то я у
командира спрашивала, где господин Нахимов сейчас находятся, а он ответил,
что на Черном море. Обсказал, что надо писать в Морской штаб, а оттуда Павлу
Степанычу перешлют. А уж они окончательно похлопочут, даже до сената
дойдут... Теперь мне толмач Калистрат обещал прошение составить, а вы,
Лаврентий Алексеич, напишете.
Таисья Ивановна Головлева, стряпка, жившая в услужении у одиноких
служащих, была живой историей Ново-Архангельска, если не всей Русской
Америки. Ее привезли на остров Кадьяк маленькой девочкой в 1794 году, когда
Шелехов истребовал в Иркутске первых переселенцев для Аляски. Родители ее
возводили вместе с Барановым крепость Ситху, застраивали Якутат; отец Таисьи
ходил с отрядом Кускова закладывать форт Росс в Калифорнии. Восемнадцати лет
Таисья вышла замуж за слесаря Головлева, мастера на все руки. Он чинил
бастионные пушки, лил колокола для продажи в Калифорнию, исправлял ружья и
помог отцу Вениаминову соорудить башенные часы на колокольне
Ново-Архангельска.
Головлев умер во время одной из ситхинских голодовок.
Российско-Американская компания не успела выплатить ему жалованье и
наградных за выслугу лет. Так и началось горе Таисьи. Головлева, его золотые
руки хорошо знал Александр Баранов, но с его смертью исчезли надежды на
получение вдовьих денег. Уехал в Россию старый барановец Кусков, кончил
службу в Ситхе Кирилл Хлебников, и память о слесаре Головлеве умерла навеки.
Последний свидетель - современник Баранова - монах Гермоген удалился от
мирских забот в келью на Хвойный остров. Отшельник не хотел помочь Таисье,
как ни просила она его подтвердить службу и труды ее мужа, в
российско-американских владениях. Главные правители один за другим
отказывали Таисье Головлевой в ее просьбах, в архивах никто рыться не хотел.
Так и осталась Таисья Головлева ни с чем.
Командиры кругосветных судов из Кронштадта знали эту статную женщину с
широким лицом; она не раз передавала им прошения для доставки в Петербург. И
каждый раз она ждала ответа и справлялась у капитана корабля, пришедшего в
Ситху, не привез ли он решения по ее делу. Только однажды пришел ответ.
Главный правитель вызвал Таисью Ивановну к себе на Кекур и прочитал ей
решение правления Российско-Американской компании в Санкт-Петербурге. Вдове
слесаря Головлева надлежало объявить выдержку из высочайшего указа, данного
правительствующему сенату в 24-й день ноября 1821 года. Правитель целиком
прочел пункт 36-й этого указа: "Если какое-либо прошение или другой
какой-либо документ или бумага будут поданы или присланы через почту от
частного лица и окажется, что оный писан на бумаге низшего достоинства, или
в приложениях не будет соблюдено правило, указанное в 34-м пункте
постановления, то таковое прошение с приложениями оставлять без действия и
без всякого по оным производства..."
- Значит, я все прошения зря подавала? - спросила с тоской Таисья
Ивановна.
- На гербовой надо было представлять, - сказал главный правитель и