"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора Ему показалось, что на него кто-то смотрит из окна бильярдной. Загоскин
выпрямился, откинул голову и постарался идти ровно и твердо. Черная завеса исчезла. Загоскин увидел залитый солнцем плац, сверкающие медные пушки и воронов, кружащихся над батареей. Обломок метеорита, который он нес в руке, вдруг показался ему тяжелым и ненужным. Он разжал пальцы, и камень с громким стуком упал на деревянную ступень. Как бы в ответ на этот стук в окне бильярдной показалась напомаженная голова Рахижана. Он взглянул вниз и снова быстро скрылся в глубине бильярдной. - Не надо, Кузьма! - сказал Загоскин, когда индеец нагнулся, чтобы поднять небесный камень. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Добрый лекарь Флит стоял посредине больничной приемной, а Таисья Ивановна сидела на некрашеной лавке, поминутно вытирая платком набегающие слезы. - Чего ревешь-то зря? - укоризненно спрашивал лекарь. - Сейчас увидишь его, как только больные пообедают. Не помер твой Загоскин, от этого не помирают! - Что с ними приключилось? Скажите, господин лекарь. - Нервическая горячка у него - один из видов Febris, - важно пояснил лекарь Флит. - Горячки разные бывают - простудные, желудочные, воспалительные, гнилые или тифусы, а также и чумные. Горячка нервическая происходит от страстей, сильно волнующих дух и сердце, от гордости и разбитых надежд. Бред, боли меж ребер, общая слабость и крайнее изнеможение, мушки, пущание крови - средства ее излечения. Все это мною и применено. А чем реветь, лучше выслушай меня. Когда ты заберешь его домой, то поступай с ним так. Удаляй все, что может поколебать спокойствие духа и тела больного и возбудить в нем какую-либо страсть, имей над ним должный присмотр и попечение. Сделай отвар из кислых ягод... Еда - овсяная каша, а как окрепнет, можешь давать, что и раньше ел. Вот и все... Отлежится, встанет на ноги, и все пройдет без следа. Расскажи, как болезнь у него началась? - Пришли они с Кекура от их высокоблагородия задумчивые, сели у меня на кухне за стол и вдруг заплакали, как дите. Я вся, скажу прямо, потерялася и сразу не знала, за что и взяться. Плакали очень долго, утешениев никаких не принимали и вскорости ушли к себе и заперлись. И мне долго не желали открывать, не ели, но пили и начали бредить. В бреду говорили разное - все больше насчет какой-то индианки, потом Кузьму звали, а раз сказали совсем явственно: "Эх, судьба - ворон!" Когда бредили, хотели ружье со стенки снять, но я приказала ихнему индианину Кузьме ружья и пистолеты все попрятать. Вот так они и заболели, рассказываю все по чистой правде. Ваше благородие, господин лекарь, значит, взаправду ничего тяжелого нет? - Нет, я уже говорил. Идем, я тебе его покажу, - лекарь набил табаком ноздри своего длинного носа, обождал несколько мгновений, с чувством чихнул и только после этого взялся за дверную ручку. На койке в углу палаты лежал Загоскин. Худой, с ввалившимися щеками, в полотняном колпаке, он, однако, не был похож на тяжелобольного. Сначала он не заметил присутствия Таисьи Ивановны: он видел лишь лекаря Флита, согбенного и похожего на носатого ворона. |
|
|