"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора - Господин лекарь! - крикнул Загоскин старику. - Дайте мне бумагу и
карандаш. Я хочу писать, не могу лежать без дела. Ведь я совсем здоров, черт возьми! Ну, правда, прорвало: был временный упадок, - не железный же я! А сейчас у меня много мыслей, я хочу работать. Поглядите на меня: гипохондриков таких не бывает. Дайте мне бумаги, ну хоть немного. - В том-то и дело, батенька, что вы - железный. Другой бы на вашем месте не вынес таких скитаний и лишений и отправился бы ad patres. Ну, герой Квихпака, как вы ели свою кашу? Насчет бумаги я подумаю. Вы не гипохондрик, вы - мономан. Но ваш вид мономании - из тех недугов души, которые двигают мирами. Пожалуй, я дам вам карандаш. К вам пришла дама. Разговаривайте, но вещей, волнующих дух и сердце, не касайтесь... - А и вправду человек оживать стал, - сказала Таисья Ивановна. - Вспомните, Лаврентий Алексеевич, какие вы были. Ну, да где вам это знать... Насилу мы с Кузьмой вас сюда уволокли: все не шли, упирались... - Да, прежде всего, что Кузьма делает? - Бог его знает, давно не бывал. - Где же он? На охоте? - Да нет... - женщина опустила голову и затеребила край платка. - Расстраивать я вас не хочу, а, однако, придется сказать. Только вы в больницу легли, прибегает антихрист этот, толмач Калистратка. Как зверь на меня зарычал: "Где, мол, загоскинский индианин? Не положено ему тут быть". Как тигра какая, рыскал всюду, нашел Кузьму на огородах, он там овощ мой поливал. Ну, и согнал беднягу со двора, а куда - точно не знаю; то ли к алеутам в бараборы ихние, то ли в колошенские шалаши за палисад... Ох, боюсь, как бы Кузьму родичи его там обратно не сбили, чтобы он вновь палку в индианин, на редкость высокой души. Подумать только, какие среди дикарей бывают люди! Я, грешница, напраслину на него взводила. Он, стало быть, господин лекарь, идола из дерева состроил - Лаврентию Алексеичу в подарок, для науки, как они объяснили. А я спервоначалу подумала, что Кузьма к идолопоклонству обратно ворочается. Ну, конечно, напустилась на него. Ведь такие случаи бывали, тойон Ионка, помню, пять раз в язычество уклонялся, даром что одно время служкой в церкви был. - Идола-то не сожгла без меня? - спросил, улыбаясь, Загоскин. Весть об изгнании Кузьмы он встретил более или менее спокойно, так как был к этому подготовлен еще на Кекуре. - Помилуй бог, зачем же жечь? Дров и так мне служилые навозили - на всю зиму хватит. Раз идол научный, я его не трогаю. Краска на нем давно просохла. У меня парусной холстины старой кусок был, я в него идола завернула, зашила кругом суровыми нитками и на чердак поставила. - Вот спасибо тебе за это, Таисья Ивановна! - Чуть было не запамятовала! Чистый иуда по всем выходкам Калистратка этот. Когда приходил сгонять Кузьму - нахально хотел к тебе в комнату лезть, хорошо, что замкнута она была. "Нет ли, говорит, у твоего Загоскина там бумаг каких?" - "Как же, говорю, для тебя припасены. Иди, мол, иди, пока не проводила чем ворота запирают". Он на меня вызверился, говорит, что теперь они с сержантом Левонтием кавалеры оба и с ними надо обходительнее разговаривать. Ведь обещал мне, змей, сам раньше прошение господину Нахимову составить, а теперь отстраняется. "Раз тебе, говорит, Компания денег не дает, то я против ее не пойду, я ею согрет и отмечен". Гвоздиком пробовал |
|
|