"Сергей Марков. Юконский ворон " - читать интересную книгу автора

Взгляните на карту, и вы увидите, что Квихпак и Кускоквим почти
посредине своего течения выгнулись друг к другу, как скобы, - одна против
другой. Между скобами сими лежало очень малое пространство; водораздел был
узок, и перенос через него удобен для пути. Когда мы подошли к Кускоквиму -
на темной воде его заплясали как бы белые лепестки. Это был первый снегопад,
но погода держалась еще теплая, и сырой снег вскоре растаял. На самом узком
пространстве между речными скобами, которые мы выбрали, рос густой лес,
лежали долины, но они были хорошо проходимы как по речкам, так и по тропам.
Видно было, что индейцы пользовались именно этим узким перешейком при своих
переходах с одной речки на другую, а промысел на зверей был удачен более
всего в местностях, прилегающих к обеим дугам.
Во время последнего перехода индеец Кузьма позабавил меня тем, что на
привале вынул из-за пазухи колоду засаленных карт и с уморительно серьезным
видом стал гадать - что нас ждет впереди. После расспросов выяснилось, что
карты он получил в подарок от стряпки из нашего дома и у нее же выучился
гадать. Случай сей дал мне повод для размышлений о том, что варварские
суеверия переходят не только от варваров к представителям более просвещенных
народов, - хотя и осуждаются последними, - но "просвещенные", по сравнению с
варварами, люди заражают иногда дикарей европейскими предрассудками.
Занимательно то, что индеец по-своему называл фигуры и масти карт. Так,
вместо королей у него были "шаманы", валетов он звал "тойонами", десятку
пик - "десятью воронами", пикового туза-"Великим Вороном". Такая замена
ничуть не мешала гаданью! Гадал Кузьма, конечно, тоже по-своему, но тем не
менее ведь это было гаданье на картах, которые индеец раньше никогда в руки
не брал.
О своих чувствах мне писать трудно, и исповедь на бумаге особенно
тягостна, но я преодолеваю стыдливость сердца и вверяю его разуму. Пусть
разум мой со временем осудит сердце, если оно будет достойно осуждения! И
пусть снисходительный читатель этих записок вынесет беспристрастный приговор
моим поступкам, на которые толкало меня сердце, не успевшее оледенеть под
вьюгами стран Гиперборейских!
Я шел в Бобровый Дом, куда влекли меня веления моего сердца...
Любезный читатель! Вообрази, насколько измучили меня люди столь частыми
вторжениями в мою жизнь. Господа путешественники, побывавшие в дальних
странах и вернувшиеся в гостеприимное отечество! Вы неизбежно столкнетесь с
проявлениями неприятного, скажу прямо - назойливого любопытства со стороны
соотечественников.
Едва вы отдадите в полицию свой вид, как вас уже сочтет долгом
побеспокоить квартальный почтительными, но настойчивыми расспросами - где
находится Аляска, к какой губернии она принадлежит? Услышав ответ, что эта
часть империи Российской ни в какую губернию не входит, на уезды не
разделяется и даже полиции своей не имеет, - квартальный как пораженный
громом долго будет смотреть на вас, а потом, подобрав саблю, ринется с
донесением по начальству. Вас обязательно вызовут в полицию, подвергнут
унизительному допросу, и полицейский офицер всем своим видом покажет вам
возмущение, как будто лично вы должны ответить за то, что на Аляске нет
капитан-исправников. И на пашпорте вашем не так-то скоро появится пометка:
"...явлен в Н-ской полиции". Потом в "Губернских ведомостях", в самом конце
местных новостей, будет объявлено о вновь прибывших в город Пензу - кто они
и откуда приехали. Заседатель из Краснослободска, симбирский асессор,