"Фредерик Марриэт. Сто лет назад " - читать интересную книгу автора

поневоле перерыв в сражении, и этим закончился, так сказать, второй акт этой
тяжелой морской драмы.
До сих пор сражение велось с благородной решимостью, но без особого
озлобления. Но после этой первой рукопашной схватки между нашими и
французами и страшного избиения последних обе стороны, видимо, рассвирепели.
Снова началась адская канонада со стороны обоих наших противников, на
которую мы отвечали с таким же рвением, но так как на море была мертвая
зыбь, то нас так сильно качало, что снаряды шлепались в воду, не принося
никому серьезного вреда. Видя это, обе стороны мало-помалу прекратили
стрельбу, тем более что течение несло нас все дальше друг от друга. Во время
этого перерыва военных действий наши враги какими-то судьбами подошли ближе
друг к другу, хотя их отнесло далеко от нас, и мы увидели, что испанцы
спустили два больших катера, в которых находилось человек по двадцать, если
не больше, в каждом, и хотели переправить их на французское судно, чтобы
пополнить значительный урон, какой понесли французы. По приказу Витсералля,
мы стали стрелять по катерам, стараясь потопить их; после двух-трех
неудачных выстрелов одно наше ядро пробило шедший впереди катер и почти
моментально затопило его; люди с другого катера поспешили на помощь тонущим
товарищам, стараясь спасти их, но мы открыли по ним береговой огонь, и,
обезумев от града сыпавшихся на них со всех сторон снарядов, люди,
находившиеся во втором катере, кинув товарищей, повернули назад к своему
судну, спасая свои собственные жизни и предоставив погибающих их участи.
После этой неудачной попытки оба неприятельских судна снова начали
стрелять в нас, но за дальностью расстояния, не попадая в цель, вскоре
прекратили и решили ждать, когда снова подует ветер и даст им возможность
продолжать сражение с большим успехом.
Было около одиннадцати часов дня; сражение продолжалось уже целых пять
часов. Пользуясь перерывом, мы поспешили восстановить свои силы пищей и
собраться с духом для новых геройских подвигов. Во все время, пока длился
бой, все мы были до того возбуждены, что не имели даже времени опомниться,
но теперь, немного успокоившись, начали отдавать себе отчет в нашем
положении и становились озабоченными и удрученными. Усталость и истощение
сказывались также на нашем настроении; мы знали, что наши лучшие люди были
или убиты или ранены, словом, выбыли из строя, а враг, несмотря на свой
громадный урон, все еще был очень силен: он не собирался уходить, а
намеревался продолжать бой, из чего мы могли заключить, что он был не только
многочислен, но смел и решителен.
Счастливая случайность и искусство нашего командира до сего момента
давали нам перевес над врагом, но счастье могло изменить, а нас было так
мало, что одолеть было нетрудно. Но наш капитан тотчас же заметил настроение
своих людей и стал хвалить нас за геройство; он говорил, что каково бы ни
было мужество и присутствие духа командиров и офицеров на неприятельских
судах, все же несомненно, что люди поражены паникой, удручены своей
неудачей, и если они по принуждению начальства сделают еще попытку взять нас
на абордаж и им не посчастливится опять, как он надеялся, то никакие силы не
заставят их продолжать бой; тогда капитанам поневоле придется отказаться от
преследования. В заключение Витсералль торжественно поклялся, что не спустит
флага до тех пор, пока будет жив, и спрашивал, кто из нас настолько низок,
что изменит своему флагу, кто откажется постоять за него. Мы отвечали
троекратным "ура"! "Ура" это было слабое, потому что нас было мало, но мы