"Фредерик Марриэт. Сто лет назад " - читать интересную книгу автора

палуба была усеяна убитыми и ранеными. Напрасно офицеры старались ободрить
людей, которые теперь вместо того, чтобы устремиться на нашу палубу,
покинули даже свои места и, как перепуганные овцы, бежали вниз. Француз,
видя панику и беспорядок на борту своего союзника и желая дать ему время
оправиться, изменил свое направление, подошел к нам с борта, и его люди
устремились на наше судно, но мы этого ожидали и были готовы встретить их с
честью; в несколько минут очистили от них свою палубу. Тем временем испанец,
который запутал свой бушприт в наших снастях, прорубив их, высвободил себя и
отошел в сторону. Тогда француз, видя это, также отошел и, забрав ветра,
опередил нас.
Таков был первый акт этой морской драмы.
По сие время мы сравнительно очень мало пострадали и мало понесли урона
благодаря неискусности наших врагов и благоприятно сложившимся для нас
обстоятельствам, которые дали нам возможность воспользоваться невыгодами
положения наших врагов.
Однако как ни были мы ободрены столь удачным началом, тем не менее наша
малочисленность была так явна, что капитан счел своим долгом поднять все
паруса и попытаться положить конец столь неравному бою, оставив своих
противников далеко за собой. Но противники пытались воспротивиться этому
бешеной канонадой, на которую мы отвечали со своей стороны, не переставая
уходить на всех парусах до тех пор, пока у нас не была снесена передняя
мачта и фор-марс, после чего судно перестало слушаться руля. Но хотя мы
сильно пострадали и лишены были возможности уйти от неприятеля, мы
продолжали непрерывно стрелять. Теперь оба неприятельских судна стали снова
готовиться к абордажу.
Так как мы знали, что французский капер может подойти к нам только с
наветренной стороны, - а он являлся нашим главным противником, - то мы
перетащили на наветренную сторону еще четыре орудия, заряженных мушкетными
пулями, чтобы с честью встретить французов; все люди были наготове со своими
ручными гранатами и мушкетами, и в тот момент, когда они густой тучей, точно
потревоженный пчелиный улей, готовы были спрыгнуть на нашу палубу, мы целым
бортом дали по ним залп чуть не в упор, и люди, как отравленные мухи,
десятками посыпались со снастей в одну общую груду, раненые, убитые и
здоровые; потребовалось все мужество и решимость их командира, который
поистине был отважный и смелый человек, чтобы собрать вокруг себя остаток
своих людей и увлечь их за собой на абордаж, так что в конце концов ему
удалось перебросить к нам человек сорок. Они добрались до нашего бака, с
которого вытеснили нашу малочисленную команду, и сумели удержаться здесь, не
продолжая, однако, далее своего натиска и, вероятно, выжидая подкрепления со
стороны испанцев, которые собирались абордировать с подветренной стороны.
Это поставило бы нас между двух огней и принудило бы драться на два фронта,
что было совершенно немыслимо при нашей малочисленности.
Вдруг на наше счастье ветер, все время дувший очень слабо, совершенно
упал; наступил почти полный штиль; мертвая зыбь отделяла нас от француза, а
испанец, который в это время находился у нас с подветренной стороны, не имея
ветра в парусах, не мог нагнать нас, и вскоре его стало сносить течением все
дальше и дальше. Французы, занявшие позицию у нас на баке и отрезанные от
своих, очутились как бы в западне. С торжествующим криком пустили мы в них
несколько ручных гранат и устремились со своими коротенькими пиками.
Неприятель поспешил прыгнуть за борт, спасая жизнь. После этого наступил