"Хуан Марсе. Чары Шанхая " - читать интересную книгу автора

подбородком. Он остановился на краю канавы, несколько секунд разглядывал
киоск и трамвайную остановку, потом достал зажигалку и прикурил. В этот миг
я совершенно забыл, что огонек его зажигалки может поднять на воздух всю
нашу площадь: мое внимание было приковано к трем рабочим, которые сидели на
скамейке, передавая друг другу бутылку с вином. Заметив Форката, бригадир и
бровью не повел, работяги тоже вели себя так, будто никого не заметили.
Прежде чем ступить на дощатый мостик, Форкат заглянул в зиявшую перед
ним канаву - его взору предстало переплетение труб и электрических кабелей,
изъеденных сыростью, куча мокрых желтых листьев и гнилой мандарин, - затем
он быстро обвел взглядом всю неприветливо-пустынную площадь, словно не
замечая тех троих, что сидели перед ним на скамейке. Его глаза, спрятанные
за темными стеклами очков, всматривались в иное пространство, различая нечто
невидимое, доступное лишь его сердцу, - быть может, собственную неудавшуюся
судьбу, он как будто не замечал ни киоска, ни трамвайной остановки под
свинцово-серым небом в тревожных вечерних сумерках, ни спешащих людей,
похожих на тусклые тени, ни посиневших от холода мальчишек в толстых шарфах,
перебежавших от чуррерии[4] к фонтану, ни голубей, что-то клевавших в луже.
Мы не сводили с него глаз, однако, как ни вглядывались в его застывшую
фигуру, большие смуглые руки, сжатые губы, не могли подметить признаков
тревоги, смятения или растерянности, выдававших измученную совесть. Правда,
он показался нам немного настороженным и напряженным, но такое впечатление,
вероятнее всего, создавали широкие, слегка покатые плечи и мягкие, кошачьи
движения. Наконец он словно перешагнул неведомый порог: сделал пару глубоких
затяжек, потом неожиданно вынул сигарету изо рта и бросил в канаву, после
чего повернулся к нам спиной и скрылся в подъезде.
Два дня спустя рабочие засыпали канаву землей, прикрыли сверху
разбитыми плитками, побросали инструменты в грузовик и уехали. Больше мы их
не видели. Вскоре обнаружилось удивительное совпадение: все время, пока
тротуар был разворочен, бесстыдно открывая любопытным взорам ржавые трубы и
кабели, никто не чувствовал никакой вони, кроме, пожалуй, легкого запашка
кошачьего дерьма, исходившего от сырой перекопанной земли, однако едва
канаву вместе с ее гнилыми внутренностями засыпали, напротив дома номер
восемь снова начало вонять газом. Мало того, зловоние распространялось все
дальше и дальше, словно проклятый смрад, впитываясь в одежду и волосы
прохожих, переносился на соседние улицы, а потом и в более отдаленные
кварталы.


3

Тем временем Форкат, проведя возле больной матери несколько дней,
надолго исчез из нашего квартала, чтобы в следующий раз появиться уже
весной, при еще более странных обстоятельствах. Его исчезновение было таким
же внезапным, как и появление. Говорили, что с нашим городом его связывает
только одно - старуха-мать, которую надо похоронить, когда придет ее час.
Вскоре после исчезновения Форката, в первых числах января, кто-то
обмолвился, будто бы его видели в Барселонете, где он моет посуду в баре
своей замужней сестры, однако в это никто не поверил, поскольку его письма,
как и прежде, приходили из Франции, - так по секрету сказал почтальон,
заходивший в таверну, - а значит, он снова вернулся в Тулузу.