"Алан Маршалл. Это трава" - читать интересную книгу автора

будто мы сражаемся "за свободу". Помни, Алан, ничего нет хуже войны. В
мирное время за убийство вешают, а на войне за убийство дают медали. Есть в
этом какой-нибудь смысл, скажи на милость?
Вспоминал Артур и про то, как он был снайпером.
- Каждую ночь кого-нибудь из нас посылали на ничейную землю. Надо было
прокрасться туда, залечь в каких-нибудь старых развалинах, или за деревом,
или в воронке поблизости от немецких окопов. И лежать там целый день, снимая
немцев, а на следующую ночь возвратиться к себе. Тех, кто хотел делать свое
дело как следует, надолго не хватало. Стоило тебе уложить несколько человек,
как немцы тут же определяли, откуда огонь, и уж тогда все, что у них было,
сыпалось на тебя, и ты взлетал на воздух вместе с кирпичами и грязью. Я по
большей части лежал на спине и раздумывал о жизни. Выстрелю, конечно, для
проформы несколько раз в воздух - и точка!
В битве у Фромеля Артур участвовал в атаке, под прикрытием
заградительного огня. Он бросил в блиндаж две гранаты и кинулся следом.
Умирающий немец приподнялся на локте и выстрелил наугад. Пуля ударилась о
бетонную стену, потом рикошетом оцарапала Артуру голову и застряла в черепе.
- Пришел я в себя на носилках на перевязочном пункте.
Его отправили на излечение в Англию, там ему предложили вставить в
череп металлическую пластинку, но он отказался.
- Я слышал, что парни с такой пластинкой в голове все посходили с ума.
В конце концов он очутился в Австралии, где врачи довольно удачно
вставили ему в череп часть его собственного ребра. После чего он был уволен
из армии с пенсией в десять шиллингов в неделю и правом получать бесплатно
болеутоляющие пилюли, чтобы он мог заснуть, когда боль становится
нестерпимой.
- Теперь приходится лезть в драку с оглядкой.
- Ушел было я в заросли, - рассказывал Артур, - да не по мне это
как-то. Однажды ночью проснулся в лесу и схватился в страхе за деревцо.
Почудилось, что я снова в открытом море. Стало, понимаешь, как-то не по себе
одному, захотелось снова встретиться с ребятами... быть ближе к людям и все
такое. Думаешь, что можешь жить совсем один, а оказывается, нет; надо о
ком-нибудь другом думать, заботиться...
Артур свернул сигарету и закурил.
263
- Тут как раз я случайно узнал, что парень, который держал прежде этот
дилижанс, хочет отсюда смотаться. Ну, я заявился и перекупил у него дело.
Раньше, надо сказать, это было выгодно, а теперь автомобили все портят.
Видно, придется скоро отсюда уезжать, переберусь тогда поближе к морю.
Во время первой моей пространной беседы с Артуром мне захотелось
проверить свои впечатления о жизни этой захолустной гостиницы. Я стал
осуждать людей, с которыми встретился здесь и упомянул между прочим, что
мужчины часто сквернословят, но Артур перебил меня:
- Знаешь, если парень обзовет кого-нибудь "сволочью", это еще не
значит, что он плохой.
- Это-то я понимаю, - сказал я, - но ведь они ругаются при женщинах.
- Послушай, - настаивал Артур, - женщины, которые сюда заезжают, сами
ругаются при мужчинах. Мужчина должен сдерживаться при женщине, если она не
выносит ругани, ну, а если она сама сквернословит, мужчина может при ней
ругаться сколько влезет. Но это, конечно, вовсе не значит, что и ты можешь