"Алан Маршалл. Это трава" - читать интересную книгу автора

- Рано или поздно они все равно узнают. Почему же мне не предупредить
их заранее? Если кто-то, кого я не предупредил заранее, пригласит меня для
беседы, я буду чувствовать себя обманщиком, - сказал я.
- И зря, - возразил отец. - Что ты, собственно, сделал? Никого ты не
обманул. Ты же написал в письме, что сообщишь все подробности при встрече.
Где же тут обман? Если, к примеру, кто-то попросит меня достать ему ломовую
лошадь. Что ж, ломовую я и приведу. Но слепую. Конечно, я покупателю об этом
скажу, только пусть сначала посмотрит лошадь. Одна из самых лучших моих
лошадей была слепой. Ты не обязан им все выкладывать заранее.
- Ладно, - согласился я.
И тогда я стал получать ответы на свои письма. Меня просили зайти в
контору для переговоров. Постепенно я стал привыкать к удивлению,
появлявшемуся на лицах тех, в чей кабинет я входил, к внезапному интересу, с
каким хозяин или управляющий углублялся в мое письмо, чтобы дать себе время
оправиться от неожиданности. Затем он набирался решимости, распрямлял плечи
и встречался со мной взглядом.
- Так вы на костылях?
- Да.
Я объяснял, как это случилось.
- Гм! Да... Печально.
Поводы для отказа эти люди обычно высказывали в сочувственной форме,
обильно пересыпая их общими фразами, и порой начинало казаться даже, что ими
руководит бессознательное желание заставить полюбоваться собой.
Таким образом, некоторые бизнесмены бывали очень довольны собой, даже
горды тем, как тактично они сумели отказать мне в работе, другие же
старались не смотреть мне в глаза, когда я поднимался, чтобы уйти.
Я запомнил одного жизнерадостного человека, у которого была весьма
бдительная секретарша.
- Мне это очень знакомо. Представьте себе, я знаю о костылях абсолютно
все. Сам ходил на костылях три месяца - несчастный случай во время лыжной
прогулки. Меня пришлось потом очень долго возить на работу.
Он посмотрел на свои руки, которые в течение трех месяцев сжимали
деревянные перекладины костылей, и улыбнулся.
- Натирает подмышки. - Он не спрашивал, он делился опытом. - Очень
немногие, говоря о костылях, представляют это себе. Я себе в кровь стирал
подмышки.
Много лет назад, так давно, что это уже казалось тяжелым сном, я тоже
стирал в кровь кожу под мышками. Теперь она загрубела, как подошва.
- Да, это одно из осложнений, - сказал я. В другой конторе высокий
человек с военной выправкой и седыми усами говорил более прямо:
- Я знаю, что вас не обидит мое упоминание о вашем м...м... ну, вашем
физическом недостатке. Он очевиден, и было бы глупо с моей стороны и
несправедливо по отношению к вам замалчивать его. Видите ли, этот недостаток
делает вас непригодным для той конторской работы, какая требуется в наше
время, тут уж я ничем не могу помочь. Если разрешите, я бы посоветовал вам
научиться плести корзинки или что-нибудь в этом роде. Я слышал, что
существуют заведения, где обучают таким вещам. Они специально созданы, чтобы
облегчать участь людям вроде вас, и приносят много пользы.
Отец стоял в саду под яблоней, когда я рассказал ему об этом разговоре.
Глаза его вдруг сузились, лицо исказилось, словно ярость, которую он