"Джордж Мартин. Злоцветы (Авт.сб. "Путешествия Тафа")" - читать интересную книгу автора

призрачное голубое сияние, обрисовало черные кости деревьев и затрепетало
в небе. Шон судорожно вздохнула, ледяной воздух обжег горло. Она поднялась
на ноги, ожидая нападения. И ничего. Мир был холодным, черным, мертвым. В
нем жил только свет, смутно мерцая в отдалении, маня, призывая ее. Она
долго смотрела на него и вспоминала старика Иона, страшные истории,
которые он рассказывал детям, когда они собирались у большого очага
Каринхолла. "Есть такое, что пострашнее вампиров", - говорил он, и,
припоминая, Шон опять стала маленькой девочкой - вот она сидит в толстом
меховом коврике спиной к огню и слушает, как Ион повествует о призраках, и
живых тенях, и людоедских семьях, обитающих в огромных замках, построенных
из костей.
Столь же внезапно непонятный свет померк и исчез, и сразу оборвался
вой. Однако Шон точно запомнила, где вспыхнул свет. Она взяла тюк,
закуталась еще и в плащ Лейна, чтобы тепло лучше сохранялось, и начала
привязывать лыжи к ногам. Она же больше не ребенок, и свет этот не был
пляской призраков. И, может быть, он знаменует ей единственный шанс на
спасение. Она схватила палки и заскользила туда.
Она знала, как опасно быть в пути по ночам. Крег повторял ей это сотни
раз, да и Лейн тоже. В темноте, которую не рассеивал смутный свет звезд,
так легко заблудиться, сломать лыжу, или ногу, или шею. К тому же от
движения выделяется тепло - тепло, которое притягивает вампиров из глубин
леса. Лучше тихо лежать до зари, прогоняющей ночных хищников в их логова -
так ее учили, так требовали все ее инстинкты. Но теперь было глубокозимье,
и, пока она не двигалась, холод пробирался сквозь самый теплый мех, а Лейн
лежит там мертвый, а ее мучает голод, а свет замерцал так близко, маняще
близко! И она пошла к нему, пошла медленно, пошла осторожно, и, казалось,
в эту ночь на нее было наложено заклятие. Местность вокруг была ровной, а
снежная пелена такой тонкой, что не прятала ни корней, ни камней, о
которые она могла бы споткнуться, будь они спрятаны от ее глаз. Из мрака
не выскользнул ни единый ночной хищник, и слышалось только легкое
похрустывание наста под ее лыжами.
Лес по сторонам все больше редел, и час спустя Шон вышла на огромный
пустырь, заваленный каменными плитами и искореженным ржавым металлом. Она
знала, что это. Ей уже приходилось видеть развалины: там прежде жили и
вымирали семьи, а их замки и жилища ветшали и рушились. Но только те были
меньше. Семья, жившая тут, как бы давно это ни было, когда-то отличалась
редкой многочисленностью: развалины эти вместили бы сотню Каринхоллов. Она
начала осторожно пробираться между разбитыми, припорошенными снегом
камнями. Дважды ей встречались почти целые строения, и оба раза она
колебалась, не укрыться ли ей до рассвета в их древних каменных стенах, но
в них не оказалось ничего, что могло бы послужить источником того сияния,
а потому она после беглого осмотра продолжала идти дальше. Река, к которой
она вскоре вышла, задержала ее немногим дольше. С высокого берега она
разглядела остатки двух мостов, в былое время переброшенных через узкое
русло, но они рухнули давным-давно. Однако река замерзла и перейти через
нее было нетрудно: в глубокозимье лед выдерживает любую тяжесть, и она
могла не опасаться полыньи.
Взбираясь на противоположный крутой берег, Шон обнаружила цветок.
Он был очень маленьким, на толстом черном стебле, пробившемся между
двух камней. Ночью она бы его не заметила, но ее правая палка сдвинула