"Карл Маркс. К еврейскому вопросу" - читать интересную книгу автора

существует в своей вполне развитой форме, отношение иудея, вообще
религиозного человека, к политическому государству, следовательно -
отношение религии к государству, может выступить во всем его своеобразии, во
всей его чистоте. Критика этого отношения перестает быть теологической
критикой, как только государство перестает относиться к религии
теологически, как только оно начинает относиться к религии как государство,
т.е. политически. Тогда критика становится критикой политического
государства. Начиная с того пункта, где вопрос перестает быть теологическим,
критика Бауэра перестает быть критической.
"В Соединенных Штатах нет ни государственной религии, ни признанной
религии большинства, ни преимуществ одного культа перед другим. Государство
стоит в стороне от всякого культа" (Г. де Бомон. "Мария, или рабство в
Соединенных Штатах, и т.д.", Париж, 1835, стр. 214). Существуют даже
отдельные штаты в Северной Америке, где "конституция не делает религиозные
верования и отправление того или другого культа условием политических
привилегий" (там же, стр. 224). И все же "в Соединенных Штатах не думают,
что человек, не имеющий религии, может быть порядочным человеком" (там же,
стр. 224).
И все же Северная Америка является по преимуществу страной
религиозности, как это в один голос утверждают Бомон, Токвиль и англичанин
Гамильтон. Но мы берем Северо-Американские Штаты только как пример. Вопрос
заключается в том: как относится завершенная политическая эмансипация к
религии? Раз мы видим, что даже в стране с завершенной политической
эмансипацией религия не только существует, но проявляет жизнеспособность и
силу, то этим доказано, что бытие религии не противоречит завершенности
государства. Но так как бытие религии есть бытие несовершенства, то источник
этого несовершенства надо искать лишь в сущности самого государства. Религия
для нас уже не причина мирской ограниченности, а лишь ее проявление. Поэтому
мы объясняем религиозные путы свободных граждан государства их мирскими
путами. Мы не утверждаем, что граждане государства должны покончить со своей
религиозной ограниченностью, чтобы уничтожить свои мирские путы. Мы
утверждаем, что они покончат со своей религиозной ограниченностью только
тогда, когда уничтожат свои мирские путы. Мы не превращаем мирские вопросы в
теологические. Мы превращаем теологические вопросы в мирские. После того как
историю достаточно долго объясняли суевериями, мы суеверия объясняем
историей. Вопрос об отношении политической эмансипации к религии становится
для нас вопросом об отношении политической эмансипации к человеческой
эмансипации. Мы критикуем бессилие политического государства в отношении
религии, критикуя политическое государство в его мирской форме, независимо
от его бессилия в отношении религии. В противоречии между государством и
определенной религией, - например, иудейством, - мы раскрываем человеческий
характер этого противоречия, как противоречия между государством и
определенными мирскими элементами, противоречия между государством и
религией вообще, как противоречия между государством и его предпосылками
вообще.
Политическая эмансипация иудея, христианина, религиозного человека
вообще, есть эмансипация государства от иудейства, от христианства, от
религии вообще. На свой лад, тем способом, который соответствует его
сущности, государство эмансипируется от религии как государство, когда оно
эмансипируется от государственной религии, т.е. когда государство как