"Ивакура Масадзи. Золотая рыбка (Современная японская новелла) " - читать интересную книгу автора

безмолвные, неподвижные изваяния.
- Похоже, мы погружаемся в зимнюю спячку... - заметила как-то Мияко.
Ёхэй беззвучно усмехнулся.
Перед Новым годом он написал поздравительную открытку:

"Разлетелись все наши детки. И нам, старикам, приходится
встречать Новый год вдвоем. Два трухлявых, ни на что не
пригодных дерева... Только похрустывание наших старых косточек
временами напоминает о том, что мы еще живы. Но мы постараемся
собрать все силы и выдержку, чтобы достойно прожить остаток
наших дней.
С неизменной любовью".

Ёхэй сам был несколько смущен минорно-патетическим стилем своего
послания и по пути к почтовому ящику даже заколебался было, стоит ли
отправлять его в таком виде.
Как ни странно, сердобольные соседи восприняли перемену в жизни двух
стариков в еще более мрачном свете. В их городе не могло быть секретов.
Неудивительно, что судьба молодой разведенной женщины вызывала повышенный
интерес у любопытных соседей. Все привыкли к тому, что на улицах города то
тут, то там мелькала фигурка Мугино в джинсах и красном свитере, похожая, по
ее собственному выражению, на "развевающийся флажок". Было бы даже странно,
если бы внезапное исчезновение Мугино не стало темой для пересудов.
Отъезд Мугино и Рюкити не только привлек всеобщее внимание. Дальнейшие
события следовали одно за другим, как при цепной реакции, и скрыть их было
невозможно. То вдруг уже после отъезда Рюкити на его имя пришло больше
двадцати цветных новогодних открыток от школьных друзей. То спустя некоторое
время какие-то третьеклассницы принесли старикам сверток с "вещами, забытыми
Рюкити": пианикой* и памятной картиной, нарисованной всем классом по случаю
перехода Рюкити в другую школу. Все это приводило хМияко в смятение.
______________
* Пианика - детский духовой клавишный инструмент.

С отъездом Мугино молодые мужчины больше не захаживали в зубоврачебный
кабинет Мияко, теперь в приемной можно было видеть только пожилых людей.
Ёхэй целыми днями угрюмо сидел перед своим письменным столом. Временами он
начинал беспокоиться о жене: как-то она справляется теперь там без
помощницы?... И, ковыляя по заснеженной тропинке, Ёхэй спешил к Мияко.
Случалось, что новые пациенты принимали его за "главного специалиста" и
начинали' забрасывать вопросами:
- Доктор, мне вот вставили зуб, но...
Ёхэй поспешно ретировался. Он снова усаживался за письменный стол, но
ему удавалось написать не больше двух-трех строк. Тишина безлюдного дома
затягивала его в свое безмолвие, и, уронив седую голову на спинку кресла,
старик погружался в дремоту.
Встречаясь иногда на улице с соседкой из дома напротив, Мияко
рассказывала ей кое-что об уехавшей дочери. Вот откуда и растекались по
городу новости. Сочувствие к одиноким старикам переросло в какое-то особое,
заботливое отношение к ним, каждое проявление которого поражало и смущало
Ёхэя и его жену.