"Геннадий Николаевич Машкин. Синее море, белый пароход (Повесть) " - читать интересную книгу автора

крошки. Она тихо попросила меня не бояться Кимуру. Он-де сердится на одного
плохого человека. А так дядя хороший, он работает в порту - узнаёт погоду.
Глаза у Сумико блестели, как у плюшевого медвежонка. Она сказала, что
Кимура дарит мне рыбку.
- Мне бы вот эту. - Я наугад ткнул пальцем и попал в самую пузатенькую,
что притаилась между камнями на дне.
Сумико принесла из соседней, левой комнаты стеклянную банку с водой и
погрузила в аквариум руку. Золотые рыбешки подплыли к ее позеленевшим
пальцам и ткнулись в них.
Я рассмеялся.
Сумико сомкнула пальцы вокруг выбранной мною рыбки и в этой пещерке
перенесла ее в банку с водой. Рыбешка повиляла рыжим хвостом и успокоилась.
Сумико протянула мне банку. Я сглотнул слюну и прижал банку к груди.
Ивао сверкнул в меня очками. Кимура вернулся с веранды, поднял картину
с самураями и айну и протянул ее мне.
- Дарю вам мою картину в знак благодарности, - сказал Кимура.
Я принял картину, хоть у меня своих боев было много. Мне бы тут и
бежать, но я стоял как истукан и бормотал:
- Я тоже нарисую вам... У меня есть альбом. Хорошая бумага - в
пупырышках. Что вам нарисовать? Хотите - бой матросов с япон... - Я прикусил
язык и поправился: - Нет, скажите, что нарисовать?
- Море, - ответила Сумико, - и маренький остров.
Рядом с домом заурчала машина. Я повернул голову к многорамному окну.
В кузове машины блеснула плюшевая тужурка Дины. Рыбин крутил головой во
все стороны. Мама показывала белой, словно бумага, рукой на поляну перед
домом и что-то горячо говорила бабушке.
Наверняка мама советовала бабушке посадить на клумбах табак.
Сквозь стекло кабины я различил усы Семена. Он держал на коленях Юрика,
замотанного шалью.
Я решил не выходить пока на улицу. Может, нашим тут не понравится и они
проедут дальше.
Однако машина остановилась. Внизу задребезжала резко отодвинутая дверь.
Кимура уже спускался по лестнице.
- Коннити ва, - раздался тягучий голос Семена.
- Здравствуйте, - ответил Кимура. - Чем могу служить?
- Принимайте русскую семью, - сказал Семен. - Утром мы тут с хозяином
договаривались... Дом большой. Поместитесь. Вам все равно скоро на родину
уезжать...
- Прошу оставить нас в покое, - ответил Кимура, отчеканивая слова.
Семен стал втолковывать ему, что, пока японское правительство не
заберет своих граждан с Южного Сахалина, русские переселенцы и японцы будут
жить вместе. А по нашим законам не может быть такого, чтобы четыре человека
жили на двух этажах, а другая семья ютилась где попало.
- Японцы и русские не могут жить в одном доме, - отчеканил Кимура, как
по бумажке.
- Земля наша разве не один дом? - спокойно возразил Семен.
- Да что ты его убеждаешь? - вмешался горловой голос Рыбина. - С такими
надо покороче...
- Не кипятитесь, - сказал Семен. - Человек сам поймет. Грамотный.
Видишь, как по-русски шпарит... Ано-нэ, уступайте один этаж! Я ведь только