"Алексей Маслов. Воля за пределами воли? (Знак вопроса N 4/94)" - читать интересную книгу автора

Странное и непривычное для нас состояние сознания "мастера всех дел" в
китайской традиции - праздное, легкое, спокойное, незаостренное ни на чем.
Действие, будь то даже многочасовая тренировка, превращено не в тяжкий
изматывающий труд, а в особое вдохновение сознания. На Западе неоднократно
доводится встречать определение гунфу как упорного труда, но как раз именно
"труда" никакого нет, хотя в чисто физическом смысле какая-то работа
совершается. Считается, что раз достижение гунфу - это долгий и упорный
труд, надо приложить все усилия к тому, чтобы чего-то добиться.
У китайцев же наоборот - целевая направленность снята, действие
превращено в символически-ритуальное действие, и поэтому можно достигнуть
"того, что не имеет и следа".

Гунфу - это сверхспокойствие мира.
Но не стоит его понимать как насильственное помещение своего разума в
состояние спокойствия, умение "загнать" его туда особыми успокоительными
формулами аутотренинга. Это уже насилие, нарушение естественности. Китайцы
давали простой совет - надо не думать.

Когда уходят все мысли, размышления над смыслом приемов и самого ушу,
то наступает истинное сосредоточение без напряжения, восприятие смысла
вещей происходит непосредственно и интуитивно. Интуитивный характер ушу во
многом получил свое осмысление после развития в Китае чань-буддизма,
который учил постигать истинность, "не опираясь на письменные знаки",
помнить, что "твое сердце и есть Будда", "нельзя искать Дао вне себя". Под
этим влиянием и сформировалось то, что мы назвали "обучением по аналогии".
Сначала нужно обучить не технике, а привить или передать то особое
чисто-открытое состояние сознания, о котором говорили учителя. А дальше на
эту материю можно накладывать любой рисунок - учить, например, ушу или
парковому искусству - в этот момент человек потенциально умеет все, так
как "единотелесен" с Дао.
Приведем забавную чаньскую притчу о том, что состояние духа намного
важнее технического мастерства. Будущий чаньский патриарх Шигун был в
молодости великолепным охотником и прославился тем, что убивал животное
стрелой с первого же выстрела. Однажды, охотясь в лесу, он встретился со
знаменитым чаньским мастером Мацзу.
- Кто ты такой? - поинтересовался Мацзу.
- Охотник, - ответил Шигун.
- И ты умеешь стрелять из лука?
- Конечно!
- А сколько животных ты можешь убить одной стрелой?
- Одной стрелой я убиваю одного животного.
- Ха-ха-ха, да ты, видно, не понимаешь, как надо посылать стрелы в цель.
- А ты что, понимаешь, как делать это?
- Я-то, конечно, понимаю.
- А сколько животных ты можешь убить одной стрелой?
- Одной стрелой я могу поразить целое стадо.
- И то, и другое - живые существа.
Как же способен ты безжалостно убить все стадо?
- То, что убиваю я, - это пелена заблуждений живых существ. А почему ты
не стреляешь в пелену своих заблуждений и препятствий на пути к