"Юрий Маслов. Белогвардейцы" - читать интересную книгу автора

Калачево-Богучарский фронт и разошелся по домам. И жестоко просчитался.
Ровно через месяц появилась страшная директива Свердлова: "Всех ранее
служивших у белых предать высшей мере наказания - расстрелу". Затем, добавил
масла в огонь и генерал Краснов, заявив: "Вешенская станица и ее мятежники
на этих днях будут сметены с лица земли".
Оказавшись меж двух огней, Задорожный и его други бежали к Мамонтову и
вместе с ним совершили легендарный рейд по тылам Красной Армии - Тамбов,
Козлов, Лебедин, Елец, Грязи, Касторная, Воронеж... По дороге уничтожали
продовольственные склады, базы, разрушали железнодорожные мосты, связь...
Мамонтову досталась слава, казакам - хорошая добыча. Правда, не всем.
Задорожный его други получили кукиш...
Крепко отпраздновав победу, Мамонтов дал на Дон телеграмму; "Посылаю
привет. Везем родным и друзьям богатые подарки, донской казне 60 миллионов
рублей,
на украшение церквей - дорогие иконы и церковную утварь..." Вслед за
телеграммой отправился сам - на отдых в Новочеркасск. И - налете, па
красных. Вернее, красные налетели на поезд, в котором безмятежно храпел
удалой полковник. И кончил бы он свои дни в застенках ЧК, да, на его
счастье, красные, увидев столь богатый улов, на мгновение опешили, затем
взвыли от радости и бросились делить добычу. Это и спасло полковника. Он
мигом вскочил на поданного коня, вырубил в редкой цепи красных окно и вместе
с полусотней преданных казаков ушел в степь.
В Новочеркасске Мамонтова встретили восторженными овациями, а
казаков... В благодарность за свое спасение и за молчание (случай этот долго
хранили в тайне: красные - от стыда, белые - от позора) Мамонтов устроил им
хорошую выпивку с недельным отпуском, а затем распорядился отправить для
дальнейшего прохождения службы в лучшие кавалерийские части. Задорожный и
его верные други получили назначение во 2-й уланский полк...
Вот таких молодцов отобрал в разъезд есаул Задорожный - приговоренных к
смертной казни Свердловым, проклятых Красновым, повязанных тайной
счастливого избавления Мамонтова от плена. Да и к тому же все они были с
Дона - из станиц Вешенской и Усть-Медведицкой.
- А ведь ой нас не случайно выбрал, - сказах сотник Твердохлебов, когда
Задорожный ускакал к Вышславцеву, чтобы уточнить детали предстоящего дела. -
что скажете, станичники?
Станичники молчали. Хворостов и Дунаев тупо смотрели в землю, хорунжий
Роженцев крутил болтавшуюся, как говорится, на одной нитке пуговицу. Когда
она оторвалась, он спрятал ее в карман и сказал:
- Вот что, други, собирайтесь основательно. С барахлом.
- Мне и собирать-то нечего, - уныло проговорил Хворостов.
- Жратвы бери побольше да патронов.
- Значит, ты думаешь...
- За нас есаул думает, а мы... соображать должны.
- Значит, ты думаешь... - опять затянул Хворостов.
- Думаю! - отрезал Роженцев. - А ты жратву ищи.
- У моей хозяйки в погребе копченый поросеночек висит, - подал голос
Дунаев. - Может, прихватить?
- Только без шума. А то полковник и тебя к стенке поставит. - Роженцев
глянул на часы. - Все. Готовьтесь. Через тридцать минут выезжаем.
До железнодорожной станции они добрались без приключений. Спешились.