"Валентин Маслюков. Чет-нечет" - читать интересную книгу автора

Оставили полосу серых, растрескавшихся надолбов, что с перерывами
окружали город на пространстве во много верст. Брусья, соединявшие между
собой вкопанные в землю столбы, - кобылины - кое-где проломились за
ветхостью и упали. Но даже такой призрачной защиты, как местами порушенные,
местами недоделанные надолбы хватало, чтобы люди располагались здесь
повольготнее: пошли распаханные поля, пастбища с тощими стадами коров, коз и
овец вперемешку, свежие пни... И радовали глаз отважно пробиравшиеся куда-то
по своим детским надобностям малыши семи или восьми лет... А вот и родители
их в поле.
Издалека еще, вызывая неясное недоумение, притягивал взгляд корявый дуб
у дороги. Вблизи можно было различить прибитые к стволу истлевшие, с
обнаженной костью конечности - обрубленные по запястье руки и по колено
ноги. То были несомненные уже предвестники города, признаки где-то
поблизости расположившегося правосудия. Мезеня с Афонькой переглянулись и
покосились исподтишка на подьячего. Никто, однако, не обмолвился словом,
молча перекрестились.
Вскоре путники оставили по левую руку мельницу у запруды. Там тюкали
топорами плотники. На берегу пруда задрался в небо жеравец - поворотный
шест, чтоб доставать с глубокого места воду. Выше по ручью угадывалась
окруженная тыном деревня, и вот - в другую сторону, по дороге показался
город, путники прибавили шагу.
Основательный, в два или три человеческих роста частокол, кое-где
прорезанный башнями, окружал посад. Сам город, главное укрепление, скрывали
от взора возвышавшиеся над краем частокола тесовые и соломенные кровли,
главы церквей и колокольни, высокие крытые бочкой повалуши.
Еще нельзя было разглядеть толком окон, далеко впереди зияли ворота
проезжей башни, когда мирный день покрыл удар колокола. Бум! - томительно
замирая, покатился над полем его гулкий глас, и другой - вдогонку. Зачастили
тревожные в своем упорстве удары - всполох.
- Пожар? - молвил Мезеня, вглядываясь в неровный гребень города.
Но это был не пожар. Мальчишки со свиньями, девчонки с гусями поспешно
гнали птицу и скот к воротам. Коровы, овцы, козы - все мычало, блеяло и
ревело; тяжелой рысью, неуклюжим махом, разбегаясь в бестолковых метаниях,
скот стекался все же к мостам через ров. Лаяли собаки, мельтешили люди.
- Гони! - бросил Афонька, вспрыгивая на телегу.
Приглядываться да озираться больше не приходилось. Всполошный колокол
бил, будто сваи вколачивал - зыбкой трясиной дрожал в душе страх. Мезеня
выругался, окинув злобным взглядом немощную казацкую клячу, живо
вскарабкалась на телегу Федька - лошадь, ощущая, как огрузились оглобли,
замедлила было шаг - да куда там!
- Ты у меня! - взрычал Мезеня и обрушил вдоль хребта кнут.
Несостоявшаяся Савраска рванула, преодолевая в суставах боль. Стоя на
дребезжащей телеге, возчик лупил без устали, и Савраска, дико выгнув шею -
здоровым глазом к дороге, понесла вскачь, что бывало с ней по нынешним
временам разве во сне!
- Вот они! - выпалил Афонька.
И сразу близко, тут же за опушкой чахлого перелеска все увидели
сверкающих саблями татар. Разлетевшись в беге, черные конники заметали поле.
Во все лопатки, потеряв дыхание, одним только свистящим сипом живой
улепетывал от них пастушок... Темным крылом покрыла его лавина. Конники