"Валентин Маслюков. Чет-нечет" - читать интересную книгу автора

вдруг терял нить разговора, застывал в каком-то умственном оцепенении.
Внутренне сжавшись, Федька ожидала, что остановившиеся глаза его вот-вот и
наполнятся слезами.
Вместо слез однако разносился жеребячий гогот. В комнате, расположенной
налево от входа, напротив судейской, слышались пьяные голоса тюремных
сторожей. Что тюремных - сказал Евтюшка, а что пьяных - Федька и сама
догадалась. По прошествии времени к тому же дверь осторожно приотворилась,
сунулась багровая рожа со всклокоченной бородой. Рожа смотрела осоловелым,
но одобрительным взглядом и, ничего о себе не объявив, исчезла. Едва
закрылась за ней дверь, в караульне опять захохотали, послышались
несдержанные голоса и прорезался женский визг. Осторожный, с оглядкой, чтобы
не привлечь посторонних, призыв о помощи.
- Лестница у них там... вниз... в тюрьму, - тускло пояснил Евтюшка. -
То девку приведут, то замужнюю кого. Целовальник-то не должен им давать
ключей на ночь. А вот же - берут.
Откровенного безобразия за стеной Евтюшка, похоже, не одобрял, и Федька
это отметила. За беспокойной, неровной повадкой юноши она готова была видеть
сильные страсти и чувства, замешанные на подспудном ощущении своей
ущербности. Угадывала нечто такое, что возбуждало сострадание и жалость. И
если не позволяла она себе довериться вполне обозначившейся приязни, то по
той же причине, по какой не поддавалась и где-то уже бродившей враждебности.
Словно кто-то стоял у нее за спиной и одергивал, оберегая от поспешных
суждений.
Дел в сундуке накопилось не много, а денег в сборе за Евтюшкой и вовсе
не значилось. До наступления темноты составили опись, Евтюшка перечитал и
расписался. Теперь у Федьки появился ключ от собственного сундука, она
упрятала столпницу и хотела оставить пистолет, но передумала. Никакого
другого движимого имущества у нее не осталось, и неуютно было бы оказаться в
чужом городе с пустыми руками.
- А что, - сказал Евтюшка неуверенно, - что, Феденька, пойдешь ко мне
нахлебником? У мамаши уж, верно, горшки в печи притомились. И так будет рада
радешенька, как я приду с товарищем. Что бы нам, Феденька, с тобой не жить,
не дружить? Ладком бы, по-божески? Вот сядем мы с тобой рядышком... - И
юноша, потянувшись через стол, заискивающим движением тронул ее за плечо.
Мгновение назад она уж готова была согласиться, имея, между прочим, на
уме нечто подобное, - а тут, словно бес дернул:
- Не знаю, право. Разве на ночь. Ночевать-то мне негде. Спасибо.
На улицу, где было заметно светлее, чем в помещении, вышли в тягостном
для обоих молчании. У подножия лестницы маялся, поджидая ее, Вешняк.
- Ну что? Как? - бессмысленно сказала Федька, ухватив мальчика и едва
удерживаясь, чтобы не зацеловать его в припадке подмывающей нежности. Он
пожал плечами, не делая, однако, попытки высвободиться.
- У тебя отдельная комната есть? - выпалила она, понимая, что совершает
ошибку, поворачиваясь к Евтюшке спиной. Что радостный порыв ее к мальчику
есть новое, ненужное унижение для Евтюшки. Все это она понимала и не могла с
собой справиться, истосковавшись по искренности.
- Есть, - кивнул Вешняк.
- Отдельная избушка с печью? И крыша не течет? - продолжала Федька, как
в лихорадке.
- Не течет.