"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

лось, с ужасом думала Клава, как все изменилось вокруг. В начале лета теперь
идет снег. Петька щелкнул зубами, попытавшись поймать снежинку, прыгнул в
сторону, крутнув головой. Клава смотрела вверх, во все глаза, она надеялась,
что если не двигаться, то это как-нибудь пройдет. Снежинки легко таяли у нее
на лице. Попадая на стены домов или на мостовую, они сразу исчезали, как-бы
проходя сквозь камень. Это потому что тепло, подумала Клава. Она подпрыгнула
на месте, взмахнув руками. Зачем-то ей захотелось подпрыгнуть повыше. Так
приятно было прыгать. Петька двигался короткими шажками, выслеживая снежинки
и хватая их пастью. В нем проснулся отравленный пес, поняла Клава и снова
подпрыгнула. Странное, наверное это было зрелище: пустынная улица, становя-
щаяся все белей, косо падающий снег, мальчик с собачьей головой, ловящий
снежинки, девочка в черном длинном платье, с распущенными волосами, подпры-
гивающая с запрокинутым вверх лицом. Потом они сорвались и побежали, сначала
Петька, хрустяще взвизгивая и оставляя за собой неровную дорожку следов, а
за ним и Клава, подпрыгивая на ходу, взмахивая руками, и как только она по-
бежала, воздух сам подхватил ее обморочной невесомостью и понес. Не смея
опустить раскинутые руки, Клава вытянула вниз пальцы ног, пытаясь достать
ими мостовую, но та была уже на метр внизу ее. Она летела. Она летела, как
во сне. Она поднималась все выше. Она могла бы подняться и выше крыш, но ис-
пугалась и полетела вровень с ними. Если ей встречались затканные снегом фо-
нари, тень ее косо проносилась стенами зданий назад. Клаве сделалось страшно
и сладко, слезы потекли у нее из глаз, проложив по щекам косые ветряные до-
рожки. Она летела и не боялась упасть. Это платье, поняла она. Платье стару-
хи Рогатовой.
Она неслась над улицей, сквозь метель, выше темных окон, изредка попада-
лись ей и светлые, тогда Клава могла видеть люстры, интерьеры комнат, ковры
на полах, она летела спокойно, словно летала всю свою жизнь, да ей и не нуж-
но было ничего делать, воздух сам нес ее, бережно, как носил когда-то Таню
лед катка, а внизу, под ней, галопом мчался Петька, склонив голову перед
ветром, он был черен и угрюм, он хрипло дышал в такт бегу, и локти его мель-
кали, как паровозные шатуны. Она вихрем неслась по воздуху, невидимая в сво-
ей высоте, он вихрем несся по земле, как ее тень, и тогда Клава поняла: нич-
то не может их остановить, ни Всадник, ни Комиссар, ни смерть, она почувс-
твовала в себе силу, неземную, великую, и ей захотелось напиться крови вождя
большевиков Ленина, горькой его крови, яркой, как сургуч. Она летела над
Петькой, раскинув руки в стороны, как его торжествующий дух, он мчался под
ней по каменной мостовой, как ее бешеная, всераздирающая сила, они были од-
но, и Клаву охватило такое упоение, что она закричала, и из какой-то неведо-
мой дали, такой огромной, словно ее отделяло от Клавы не только пространс-
тво, но еще и время, она услышала звонкий, истосковавшийся вой, обледенивший
ей душу, там тоже есть кто-то, с восторженным ужасом подумала Клава, и он
меня ждет. Сердце, сжатое морозной силой, длительное мгновение не хотело
разжаться, и с давящей невыносимостью смерти в Клаву вошла любовь, еще более
страшная, чем гибель, потому что Клава знала: любовь погубит не только ее
тело, любовь погубит ее всю.
Есть существо, поняла Клава, которое я буду любить, оно там, далеко-да-
леко, может быть, даже в той страшной стране, называемой Сибирью, оно томит-
ся, оно днем и ночью ждет меня, чтобы я освободила его от ужаса, который
больше всякого ужаса на свете.
Это было с нею всего лишь миг, а потом прошло, и вой исчез, так, словно