"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

не понимала их, потому что ее тяжело вырвало, будто камнями, и повалило в
непроходимый обморок.
Очнулась она оттого, что призрак Петьки лизал ее омертвевшее лицо влаж-
ным теплым языком. Петька отыскал безжизненное тельце Клавы во ржи, на боль-
шом расстоянии от места взрыва "Товарища Свердлова", вид у девочки был такой
слабый и несчастный, что Петька даже не стал ее насиловать, а стал сторо-
жить. Если Клава умрет, думал он, я ее съем. Если Клава оживет, думал он, я
буду продолжать любить ее.
Со стороны истлевшего белогвардейского состава приходили призраки, сос-
тавленные сплошь из костей, но непохожие на человеческие скелеты, и смотрели
на Петьку из высокой ржи непонятно чем, потому что даже черепов на них не
было. Петька знал, что призраки не могут видеть его, не имея глаз, однако
они определенно понимали, где он есть, и это раздражало Петьку, он слышал,
как костяки с шелестом поволокли в стеблях неудобно вывернутое тело Трифона,
и боялся, что у него хотят отнять Клаву. На второй день ее нашли вороны и
стали кружить над Петькиной головой, отвратительно каркая, каждая из них ду-
мала поклевать у Клавы глаза. Больше всего на свете любил теперь Петька эти
глаза, похожие на броши из темных драгоценных камней, в поисках их страшно-
го, упертого, сводящего с ума взгляда он раздвигал Клаве пальцами веки, но
глаз не было там, одна белая яичная слизь, и это приводило Петьку в такое
мучительное бешенство, что он рыл почву и дико выл на протекающие в высоте
облака.
К исходу второго дня пришли две полумертвые старухи из сожженной некогда
бронепоездом деревни, кожа их почернела и ссохлась от смерти, которая навеки
поселилась в старухах, избрав их своим средством передвижения, глаза уже по-
белели, но старухи ходили по земле и шептали что-то хриплыми, ветряными го-
лосами. Иногда какая-нибудь из них вовсе обмирала, переставала дышать, даже
члены заходились в скупой агонии, но после понемногу старуху отпускало, хотя
жизнь уже никогда по-настоящему не могла вернуться в ее усохшее тело. Петька
понял из травяного шепота старух, что они хотят заколдовать его и сожрать
Клаву. Все хотели сожрать Клаву, даже он сам хотел. Потому Петька с ревущим
лаем сделал выпад в сторону старух, одна из них принялась креститься, но на-
выворот, вторая же стояла спокойно и только бессмысленно улыбалась беззубым
морщинистым ртом. Петька не стал рвать старух на части. Он понял, что они
старые и едят одну недозревшую рожь.
Когда Клава очнулась, старухи все еще были поблизости, их шепот переме-
шивался с тихим шелестом нарушаемой ими ржи. Петька, увидев снова глаза Кла-
вы, радостно заскулил и даже однократно звонко гавкнул. Клава долго лежала,
глядя, но не шевелясь. Потом она попыталась улыбнуться, однако вышло очень
жалостно. Петька подумал, что Клава ведь давно ничего не ела и бросился ло-
вить во ржи мышей. Пока его не было, возвратились старухи и сели возле Кла-
вы, гладя ее живое тело своими сухими руками, вспоминая так о собственных
внучках, давно сгнивших в земле. Одна из старух даже нашла во впалой сухости
глаз немного пересоленных слез, чтобы капнуть ими на платье Клавы.
- Что ты плачешь, бабушка? - тихо спросила ее Клава, глядя себе в небо.
- Жизни человеческой жалко, что земля съела, - шепнула другая старуха,
которая не плакала, а у плакавшей не было уже сил говорить.
Клава ничего не ответила, потому что не могла понять, куда ей теперь ид-
ти, если все небо открыто для ее ступней. Там, где она лежала, было тепло,
ползали маленькие насекомые, и кузнечики мирно скрипели во ржи. От запаха