"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

медленно качающихся под ветерком стеблей Клаву клонило в сон. Ей захотелось
навсегда остаться здесь и истлеть, как веточка, постепенно, безо всякой бо-
ли, утрачивая ощущение себя.
- Змей железный улетел, - продолжала старуха. - Теперь не вернется, по-
тому что живых никого не осталось. Змей железный души ел, мертвецов ему не
надо.
- Церковь быть должна, - вдруг слабо проговорила Клава, поняв нечто су-
щественное. - С колокольней.
- Церковь нашу большевики сожгли, - ответила старуха. - Прошлым летом.
Да и где теперь сыщешь церковь-то. Теперь каждый сам по себе Богу молится.
Как звать тебя, девочка?
- Клавой. А ту церковь нельзя сжечь. Она каменная.
- Каменная? Каменных тут отродясь не стояло. Разве за речкой, на Песков-
цах. Так это далеко.
- Пусть далеко, - согласилась Клава. - Я все равно дойду.
- Ишь ты, - всхлипнула вторая старуха. - Какая набожная.
- Каменную церковь из пушки расстрелять могли, - прошамкала первая. -
Нынче Бога не жалеют. А ты, Клавдия, видно, городская?
- Городская, - ответила Клава, ерзнув о землю. - В Москве жила.
- Москва! Из нее, проклятой, зараза и выползла, - закрестилась старуха,
да опять как-то навыворот. - Там их власть татарская сидит. Да сказывают,
скоро не станет их больше. Сказывают, из Сибири дед Колчак идет, он их всех
покончит. Дед Колчак, он из самой земли вышел, ростом он выше дерева. А зо-
вут его и не так вовсе, имени настоящего его никто не знает, а прозвали так
за то слово вещее, что ангел ему нашептал. Как выйдет он из лесу, посохом в
землю стукнет, бородой тряхнет, да как крикнет, - а голос у него вещий,
громче грома, - "Кол-чак! Кол-чак!", так красные все мертвые и валятся, ты-
сячи и тысячи, а он снова - стукнет посохом, да как крикнет: "Кол-чак!
Кол-чак!" Всем им от него погибель. Сказывают, слово то заветное дуб-гора
ему листьями вышелестел, столько горя стало в земле русской, что и дерево
разжалобилось, желудями, как слезами, посыпало. Теперь дед армию собрал ве-
ликую, со всей Сибирской земли, скоро он к Москве придет и большевиков как
белок переворожит. Сказывают, он уже и теперь там под Москвою ходит, неслыш-
ный да невидимый, как снежный дед, страх на Советскую власть наводит.
- Ох, - скрипнула вторая старуха, - дай-то Господи извести иродов.
- Все кругом перемерло, - вздохнула первая. - Третьего дня по реке трупы
плыли, сплошь одни мертвые тела. Куда поплыли, леший их пойми.
- К Колчаку и поплыли, - предположила вторая старуха. - К нему, заступ-
нику, вся мертвая сила теперь собирается.
- Побоище, видно, было, - произнесла Клава.
- Да с голоду попухли, - завозилась первая старуха. - Мы вот зелень жу-
ем, а у иных и того нету. Солнце выпекло. За речкой, там, сказывают, больше-
вики всю скотину угнали, а народ там жил жирный, к зеленому корму непривыч-
ный, ты туда, внучка, не ходила б, а то, неровен час, съедят, прости Госпо-
ди. Вот, баба тут одна все шаталась, из Николаевки, так ту и съели, истинный
крест. Видела я: лежит она на том бережку-то, на песке, а возле мужик зареч-
ный сидит, сперва я думала про срамное, баба-то вдовая, извелась от соку, ну
и пристала к чужому, а потом пригляделась - а у ей ног нету!
- Ох, батюшки, - покрестилась вторая баба.
- А мужик тот был весь искровавленный, - добавила первая. - Отожрал бабе