"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

заржал и взял топор - рубить тушу. Половину мяса он сожрал сам, утоляя ог-
ромное тело, Терентию казалось, что у него снова начинает расти по колено
ампутированная нога, и он, шевеля широкими черными бровями, поощрял добросо-
вестную регенерацию премиальной пищей, кровавых мальчишек же Терентий разог-
нал, чуть не убив остервеневшего Карпушу, требовавшего мясца для мамки, то-
пором. То, что осталось, Терентий отдал родственникам, а одну сморщенную го-
лень Федотовны отнес соседу - Савве Карасеву, который, покинув свою избу,
жил в земле, пытался там уснуть до весны, как медведь, но ночами же, когда
тьма внешняя сливалась с тьмой Саввиной берлоги, он просыпался и низко ре-
вел, а Терентий, который мог убить всю деревню, боялся одного Савву, он ду-
мал, что сосед вылезет раз из норы безжалостным зверем, и хотел его заранее
приручить. Терентий метнул голень старухи, как молоток, в отверстие берлоги,
и прислушался, но Савва молчал, он только невидимо и страшно глядел на Те-
рентия из темноты, так что тот потно занервничал и ушел, припадая на костыль
и озираясь назад большой дергающейся головой.
Гибель Федотовны стала предвестием охоты за головами. Обрубки, вооружив-
шись ружьями, вилами и топорами, напали вьюжной ночью на дальнюю деревню
Большево, последнюю населенную еще во всей вымершей окрестности, да и то ос-
тавалось в ней всего одиннадцать изб, где жили одни бабы, дети да старики.
Большевцы не ожидали нападения, но сопротивлялись ожесточенно, три избы озе-
ринцам пришлось сжечь, потому что из них хрипло, будто спросонья, загремели
выстрелы, но остальные восемь изб они взяли приступом, выволакивая окровав-
ленные, стонущие жертвы на покрытый сумраком истоптанный снег. Мяса было так
много, что часть трупов озеринцы заморозили после в сугробах, а детей угнали
в Озеринку живыми, посадили в погреба и кормили соломой. По весне обрубки
разбрелись по окрестностям, вылавливая побирающееся дорогами детство, или
заманивая пеших батраков к себе в деревню, где их поили сивухой и убивали
пьяными, особенно зверствовал Терентий, для него убить человека стало, что
орех расколоть, а ел Терентий только детей, выменивая их живыми у соседей на
мороженное мясо убитых, с детьми этими Терентий подолгу жил, всматривался им
в лица, по лицам детей он мог определить их вкус, сильнее всего влияли воло-
сы и ресницы, чем длиннее они росли, тем слаще было мясо. Забивал детей Те-
рентий топором по голове, чтобы они не успевали испугаться, ибо презирал
всякое мучение. Положив мертвого ребенка на спину, он снимал с трупа одежду
и распарывал его от паха до горла, брал руками горячие внутренности и ел их
сырыми, а жене выламывал и давал огрызать до чистоты голову, выеденные ею и
вылизанные детские черепа Терентий собирал у себя в горнице, выставляя по
полочке в ряд, каждый череп обертывал Терентий волосами ребенка, чтобы не
забыть вкус его мяса. Глядя на черепа, Терентий вспоминал лица детей, словно
они были его, родными, и уж понять он не мог, зачем иначе бабам рожать, если
не на пожирание. Михей Гвоздев, ко всему подходивший с мудростью мысли, го-
ворил, что Терентий заблуждается в своих физиогномических критериях, слаще
всего должны быть именно молочные дети, у которых никаких волос еще не су-
ществует, растить их тогда незачем, да и убивать не жалко, поэтому в будущем
будет организовано безотходное производство мяса из бабьих чрев, и Озеринка
- не что иное как передовой испытательный пункт нового социалистического
мясного хозяйства. Но Терентий упорно твердил свое: подавай ему детей старше
лет шести, и чтобы волос был мягкий и длинный. "На тебя ж, костный элемент,
не напасешься", - лениво махал рукой Михей. "Это ж сколько их растить надо,
только чтобы ты жрал. Выйдет пустое торможение". И Михей тер себе бороду,