"Илья Масодов. Скопище" - читать интересную книгу автора

угасающей жизни.
Гудение в голове профессора стало нестерпимым и, внезапно, со щелчком,
время ускорилось. С растущим недоумением, Павлов уставился на голову бомжа,
все еще крепко прижатую к телу. Острие стамески торчало из шеи пропойцы,
окрашенное возмутительным багрянцем.
Глаза бомжа как-то неожиданно осмысленно глянули на фигуру в пальто,
будто он понял, что этот пожилой мужчина тут не причем; что расплата эта
была неизбежной и что этот добрый человек лишь орудие...
- Что же ты не танцуешь? - хихикнул профессор.
Под весом собственного тела, бомж оползал с импровизированного клинка.
Ноги его стали подергиваться, будто он действительно желал пуститься в пляс.
Профессор нетерпеливо выдернул из него стамеску и тут же снова вонзил ее в
голову попрошайки, на этот раз чуть ниже глаза.
Из-под нижнего века бомжа, пенясь, вытекло немного крови. Павлов вдруг
ослабел, глядя на неестественно вылезший из орбиты удивленный глаз уродца.
Сила, руководившая рукой, куда-то исчезла, видимо сочтя, что содеянного
достаточно. Однако, бомж, вместо того, чтобы умереть, радостно мяукая,
пополз во мрак мусорных баков и картонных коробок, стоявших в подворотне.
- Ай-яй-яй, - проблеял Павлов, глядя как удаляется его стамеска.
Он стал бегать вокруг бомжа и размахивать руками, приказывая тому
остановиться, но горло его издавало только хриплые стоны - от волнения у
него пропал голос.
Оглядевшись, Павлов увидел большое бревно, прислоненное к темной сырой
стене. Смахнув с него мокриц рукавом пальто, он взял его и с трудом поднял
над головой.
Бревно обрушилось на правую руку бомжа, измяв ее, как поделку из свежей
глины. Штаны бродяги потемнели и Павлову сделалось совсем дурно. Однако, он
нашел в себе силы для последнего удара по ненавистной лохматой голове.
- Какой пустой звук! - нелепо подумалось ему.
Теперь бомж лежал неподвижно, тело его утратило форму, потеряло вес.
Стараясь не смотреть на обезображенную голову, Павлов наклонился и
потянулся за стамеской. С сочным чавканьем металл высвободился из тенет
связавшей его органической массы. Голова бомжа было потянулась следом, но
тотчас же опала, хрустя лбом об асфальт.


* * *

Павлов принялся оттирать стамеску о штаны мертвеца. Взгляд его
переместился правее. Профессор нахмурился. На неровном асфальте перед ним
возлежал глаз.
- Чтоб тебя! Черт-те что творится!
Позабыв о стамеске, старик склонился над безобразной находкой. Поразило
его то, что глаз, освобожденный от мерзости тела, выглядел чистым,
незамутненным более земными грехами и распутством. С невозмутимым
спокойствием взирал он на профессора. Павлов боязливо потянулся и поднял
глаз, присмотрелся, заглянул в бездонную черноту зрачка и ...увидел нечто
такое, отчего ком мерзости, пожирающий его нутро, всколыхнулся в ужасе, и
отступил.
- Вот так вот, миленький! - прошептал Павлов и запихнул глаз в рот.