"Уле Маттсон. Бриг 'Три лилии' " - читать интересную книгу автора

- Господи, коли не хочешь прислать отца домой к рождеству, то верни
хоть Ульрику на Ивана Купалу *, - попросил Миккель.
В полночь кто-то поскребся в наружную дверь. Миккель сел. Снова - точно
когтем или лапой. Он вспомнил, что говорил Эмиль о лисах, и похолодел,
пальцы сжались в кулак.
Что, если лиса? Влепить бы ей заряд свинца. Проклятая тварь! Эх, почему
он не мужчина - было бы ружье...
Миккель отыскал в углу старый черенок от лопаты. Сойдет... Чу, снова
скребется...
Боббе уснул. Бабушка тоже. "Фью-ю-ю, фью-ю-ю", - доносилось с кушетки у
плиты, словно ветер свистел в трубе.
- Ну, рыжая, тварь ненасытная, отомщу я тебе за Ульрику! - шептал
Миккель.
Дверь была незаперта и открылась сразу, жутко скрипнув на ржавой петле.
Над Бранте Клевом висела желтая луна.
Черенок задрожал в руках Миккеля: прямо к нему через двор ковыляло
невиданное чудовище. Миккель прикусил губу, чтобы не закричать.
Задняя часть чудовища была овечья - с густой, пуши
* Иван Купала - древний праздник, день летнего солнцестояния.
стой шерстью. Передняя?.. Пожалуй, тоже овечья, но куда подевалась
шерсть? Глаза отсвечивают красным в лунном свете, а голос знакомый. На шее
чудища новехонький ошейник из бычьей кожи. Где-то он уже видел этот ошейник.
- Ульрика! - шепнул Миккель. - Ульричка...
В следующий миг он стоял на коленях на холодной каменной ступеньке, а в
уши ему тыкалась овечья мордочка.
- Бедная, ну и вид у тебя! - ужаснулся Миккель. Ой-ей-ей!.. И новый
ошейник. Выходит, ты у Эмиля была. Что я сказал: скучно ему одному, бедняге.
Что ж, простим его, а, Ульрика? Уж я-то знаю, до чего плохо одному. Но как
же он тебя обкарнал! Или ты не стала дожидаться, пока он окончит, а?..
Миккель посмотрел на веревку, привязанную к ошейнику, она была
оборвана.
- Вообще-то ты теперь только пол-овцы, - продолжал он, стуча зубами от
холода, и почесал овечке голую шею. - Да уж входи, все равно, не то
замерзнешь. Только шагай тихо, не разбуди бабушку. А завтра получишь
морковку. На следующей неделе острижем и сзади... Тихо, кому сказал.
Миккель закрыл за собой дверь. Ульрика легла возле плиты. Миккель
задвинул щеколду и прыгнул на кровать.
Луна по-прежнему светила на Петруса Миккельсона на стене.
- Вот видишь, отец? - Миккель зевнул и подтянул одеяло повыше. -
Ульрика вернулась. Теперь твоя очередь. Спокойной ночи. Да подумай о моих
словах.

Глава пятая

КУПИМ БЕЛОГО КОНЯ, ОТЕЦ!

На исходе июня, когда зацвел подмаренник, Миккель Миккельсон стал
пастухом у Синтора. Овцы - беспокойная скотина, так и норовят перескочить
ограду и убежать туда, где овес и клевер. Сорок восемь овец было у богатея
Синтора.