"Анна Матвеева. Небеса" - читать интересную книгу автора

плакали, и даже моя строгая бабушка не удержалась:
"Все, Танечка, теперь моя очередь! Жди меня, уж недолго осталося..."
"Не говори так", - рассердилась наша мама, но мы с Сашенькой видели,
что ей тоже грустно и не по себе. Бабушка первой кинула горсть земли в яму,
где лежала бабушка Таня, и то же самое пришлось сделать нам с сестрой:
Сашенька справилась аккуратно, а мой комок улетел в сторону - не хотелось
мне бросаться землей в бабушку Таню...
На обратном пути для нас отыскалось место в автобусе. Здесь никто не
плакал, все ехали на поминки, в столовую "Елочка".
Дымились тарелки, марлевые колпаки поварих качались в густом мареве
кухни. Хоронившие чинно уселись за стол, склонив головы над заливным.
Розовато-серое мясо, порванное в лохмотья, вызвало у меня приступ
отвращения, и я отдала свою порцию Сашеньке.
Перед глазами мелькали черные комья земли, летевшие из-под лопат, и
аккуратные движения могильщиков.
Старухи ели жадно, многие складывали угощение в салфетки и потом
прятали в складках темных одежд. Мужики не забывали водочку - граненые
стакашки постоянно меняли дислокацию на скатерти. Я вглядывалась в
содержимое своей тарелки: блины и мед, мед и блины, ноздреватое тесто,
липкая лужица...
Полусонных, нас увозили из "Елочки" на машине.
Ночью привиделась бабушка Таня - в штапельном, серо-лиловом платье и
белом платке в точечку (мне таким же повязывали голову после бани) она
склонилась над моей кроватью, открыла рот, но вместо слов оттуда посыпались
черные комья земли, унизанные конфетно-розовыми, гибкими червями. Видимо, я
заплакала еще во сне, потому что щеки у меня были мокрыми и одна слеза
успела добежать до живота, пока проснулась мама.
"Где бабушка Таня?" - Я тесно прижалась к маме, стараясь набрать полную
грудь ее родного запаха.
"Бабушка Таня умерла, и ее похоронили", - сонно ответила мама.
"Ты тоже умрешь?!"
"Нет", - ответила мама, засыпая.
И вправду, дикость - моя мама не может умереть! Она молодая, у нее есть
мы с сестрой, но главное, она ведь никогда не молится!
Вот в чем разгадка: умирают только те, кто смотрит в лица иконам.
Умирают те, кто молится, ходит в церковь и приносит оттуда слипшиеся
конфеты!
Черная пустота комнаты окружала меня тесным кольцом, и таким же кольцом
сжималась правда вкруг моего страха. В рассуждениях был изъян - ведь если бы
смерть настигала только людей из церкви, разве умерли бы пионеры-герои, и
писатель Гайдар, и мой обожаемый Чапаев (я так его любила, что даже не
дозволяла Сашеньке рассказывать о нем анекдоты)?
Похоже, мама обманула меня. Однажды она обязательно умрет, и умрет
бабушка, и дед, и папа, и сестра, и... я.
С треском хлопнула форточка, в комнату ворвался ледяной холод - будто
северный ветер по ошибке залетел в наш теплый городок, чтобы кружиться над
моей головой и хохотать, завывая: "Умрешь! Умрешь!"
На полочке желтели гордо вскинутые крылья фосфорного орла - при свете
дня он выглядел безобидно, зато ночью внушал ужас: один светился во всем
доме, наблюдая за нами... Теперь я смотрела на него без всякого прищура и