"Сомерсет Моэм. Церковный служитель (Авт.сб. "Каталина")" - читать интересную книгу автора На лице служителя не изобразилось никакого смущения.
- Прежний викарий знал об этом, сэр, - ответил он. - И говорил, что это не имеет значения, ибо, по его мнению, в мире слишком много ученых людей. - Это самая удивительная вещь, какую мне приходилось слышать, - воскликнул генерал. - Вы хотите сказать, что работаете служителем церкви на протяжении шестнадцати лет и не умеете ни читать, ни писать? - Я пошел в услужение, когда мне было двенадцать лет, сэр. На первом месте повар пытался обучить меня, да, видно, у меня нет способностей, а потом уж так получилось, что и времени не было. В общем-то мне это никогда не мешало. Мне думается, множество нынешних молодых людей тратят зря уйму времени на чтение вместо того, чтобы делать что-нибудь полезное. - Но неужели вам не хочется знать, что творится в мире? - спросил другой церковный староста. - Или написать письмо? - Нет, милорд, мне кажется, я прекрасно обхожусь без этого. А в последние годы в газетах так много картинок, что я неплохо соображаю, что происходит. Моя жена - женщина, можно сказать, ученая, так что, если мне нужно отправить письмо, она пишет его за меня. Другое дело, если бы я заключал пари у букмекеров. Церковные старосты тревожно взглянули на викария и опустили глаза. - Вот что, Форман, я обсудил положение с этими джентльменами, и они вполне согласны со мной, что возникла недопустимая ситуация. В церкви св.Петра на Невилл-скуэр мы не можем иметь служителя, который не умеет читать и писать. Худое, бледное лицо Алберта Эдварда покраснело, он переминался с ноги на ногу, но ничего не ответил. выполняете свои обязанности вполне добросовестно, и я высокого мнения о вашем поведении и ваших способностях, но мы не можем рисковать тем, что из-за вашего прискорбного невежества случится какое-нибудь несчастье. Речь идет о благоразумии и о принципе. - А не могли бы вы овладеть грамотой, Форман? - спросил генерал. - Нет, генерал, боюсь, что не смогу. Уже поздно. Я не молод, как раньше, и если не мог вбить буквы себе в голову, когда был мальчонкой, то не думаю, что мне это удастся сейчас. - Нам не хотелось бы поступить с вами сурово, Форман, - сказал викарий, - но церковные старосты и я приняли твердое решение. Мы даем вам три месяца, и если к концу этого срока вы не научитесь читать и писать, боюсь, вам придется уволиться. Алберт Эдвард никогда не любил нового викария. Он с самого начала считал, что его назначение в церковь св.Петра было ошибкой. Не такой он человек, какой нужен столь почтенным прихожанам. Форман слегка распрямился. Он знает себе цену и не позволит, чтобы им помыкали. - Прошу прощения, сэр, но боюсь, это бесполезно. Старую собаку, как говорится, новым фокусам не научишь. Я прожил много лет, не умея читать и писать, и не стану хвалиться - бахвальство плохая рекомендация, но замечу, что справлялся со своими обязанностями в тех высоких местах, куда провидению угодно было меня направить, и даже если бы я мог обучиться грамоте сейчас, мне вряд ли захотелось бы этого. - В таком случае, Форман, боюсь, вам придется нас покинуть. - Да, сэр, я вполне понимаю. Я с радостью уйду и вручу свою отставку, |
|
|