"Сомерсет Моэм. За час до файфоклока (Перевод Е.Калашниковой)" - читать интересную книгу автора

Скиннер негодовал. Неделя труда осталась позади, и до понедельника он мог
чувствовать себя свободным человеком. Хоть он и говорил жене, что это
чаепитие у каноника - скучнейшая затея, куда лучше было бы спо-
койно выпить чаю у себя в саду, - на самом деле он думал о предстоящем
визите с удовольствием. Миссионерская деятельность в Китае интересовала его
весьма отдаленно, но с епископом любопытно было познакомиться. И вот -
извольте! Шутка ли, оказаться впутанным в такую историю. Вдруг узнать, что
твоим зятем был пьянчуга и самоубийца. Миллисент рассеянно оправляла свои
белые рукавчики. Ее хладнокровие бесило его; но вместо того, чтобы сказать
ей это, он обратился к младшей дочери.
- Почему ты стоишь, Кэтлин? Кажется, в комнате достаточно стульев.
Кэтлин, не говоря ни слова, пододвинула себе стул и села. Мистер Скиннер
шагнул к Миллисент и остановился перед нею.
- Я, разумеется, понимаю, зачем ты сказала нам, что Гарольд умер от
лихорадки. Это была ошибка, потому что рано или поздно такие вещи всегда
выходят наружу. Не знаю, насколько сведения, сообщенные епископом,
соответствуют фактам, но мой тебе совет рассказать нам все, и как можно
подробнее, а тогда - подумаем. Раз каноник и Глэдис знают, теперь уже нет
надежды сохранить дело в тайне. В такой округе, как наша, пересуды
неизбежны. Но мы хотя бы должны знать всю правду, это нам поможет.
Миссис Скиннер и Кэтлин мысленно одобрили его постановку вопроса. Они
ждали, что ответит Миллисент. Выражение ее лица оставалось непроницаемым;
краска быстро сбежала с него, и оно было мучнисто-бледным, как обычно.
- Едва ли вам будет приятно услышать от меня всю правду, - сказала она.
- Во всяком случае, ты можешь рассчитывать на наше понимание и
сочувствие, - важно произнесла Кэтлин.
Миллисент искоса глянула на сестру, и тень усмешки скользнула по ее
плотно сомкнутым губам. Потом она медленно обвела взглядом всех троих.
Миссис Скиннер показалось, что она смотрит на них так, словно перед ней три
портновских манекена. Она как будто существовала в каком-то другом мире,
совершенно отдельно от них.
- Как вам известно, я вышла за Гарольда не по любви, - сказала она
задумчиво.
Миссис Скиннер уже собралась запротестовать, но ее удержало движение
мужа, едва заметное, но достаточно красноречивое для нее - недаром они были
женаты столько лет. Миллисент продолжала. Она говорила ровным голосом, не
спеша, почти не меняя тона.
- Мне шел двадцать восьмой год, и других женихов у меня не было. Ему,
правда, было уже сорок четыре, и мне казалось, что это очень много, но он
ведь занимал хорошее положение, верно? Едва ли я могла рассчитывать на
лучший случай.
У миссис Скиннер опять навернулись было слезы, но она вовремя вспомнила
о файфоклоке.
- Да, теперь я понимаю, почему ты убрала отсюда фотографию, - сказала
она скорбным голосом.
- Мама, я прошу вас! - воскликнула Кэтлин. Фотография была сделана,
когда Гарольд только что стал женихом Миллисент, и вышла очень удачной.
Миссис Скиннер всегда находила Гарольда видным мужчиной. Он был высок
ростом, массивного телосложения, пожалуй, несколько склонен к тучности, но
неизменно подтянут; в общем, у него была, что называется, представительная