"Сомерсет Моэм. Человек, у которого была совесть (Перевод О.Холмской)" - читать интересную книгу автора

что именно побудило этого человека убить свою жену или любовницу. Мне
сдавалось, что не все тут можно объяснить ревностью или чувством
оскорбленной чести. Я получил много любопытных ответов и среди них один,
по-моему не лишенный юмора. В плотничной мастерской работал человек, который
перерезал горло своей жене. Я спросил, почему он это сделал, и он, пожав
плечами, ответил: "Manque d'entente" [Не сошлись характерами (франц.)].
Принимая во внимание небрежный тон, каким это было сказано, ответ его
можно перевести так: "Мы с ней не ладили". Я не удержался от замечания, что,
если бы все мужчины считали это достаточной причиной для убийства своих жен,
смертность среди женского пола приняла бы угрожающие размеры. Но, подробно
расспросив большое число людей, я пришел к выводу, что в основе почти всех
этих преступлений таились причины экономического порядка; чаще всего муж или
любовник убивал не просто из ревности, не только потому, что женщина ему
изменяла, но еще и потому, что эта измена так или иначе била его по карману.
Иногда неверность жены сочеталась с денежным уроном для мужа, и именно это
толкало его на отчаянный поступок; а иногда муж сам не прочь был завладеть
деньгами жены ради удовлетворения других своих страстишек и убивал свою
жертву потому, что она была препятствием на этом пути. Я не берусь
утверждать, что мужчина никогда не убивает женщину из-за того только, что
его любовь была отвергнута или честь поругана. Эти отдельные случаи, которые
мне пришлось наблюдать, я привожу здесь лишь потому, что они бросают свет
еще на одну любопытную сторону человеческой природы. Но я и не думаю
выводить отсюда какие-либо общие законы.
Еще один день я потратил, разбираясь в вопросе об угрызениях совести.
Моралисты стараются убедить нас, что совесть - это могучий фактор,
определяющий человеческое поведение. В наше время, когда рассудок и
сострадание отвергли миф об адском пламени как злую выдумку, многие хорошие
люди видят в совести единственную гарантию того, что человечество будет
все-таки следовать по стезе праведности. Шекспир сказал, что совесть всех
нас обращает в трусов. Романисты и драматурги неоднократно описывали
нравственные страдания злодеев; они живо изображали муки нечистой совести и
причиняемые ею бессонные ночи; показывали, что она отравляет человеку всякое
удовольствие и делает жизнь его невыносимой, так что поимку и кару он под
конец приветствует как желанное избавление.
Я часто задавал себе вопрос: сколько во всем этом правды? У моралистов,
конечно, свое на уме: им из всего нужно вывести мораль. Они думают, что,
если постоянно повторять одно и то же, люди в конце концов этому поверят. И,
кроме того, они слишком часто склонны желаемое принимать за действительное.
Они утверждают, например, что за преступлением неизбежно следует кара; мы,
однако, знаем, что это далеко не всегда так. Что же касается творцов
художественной литературы, то романисты и драматурги, напав на хороший
сюжет, стараются развить его как можно эффектнее, не особенно считаясь с
тем, насколько их измышления согласуются с реальной жизнью. Так вот и
получилось, что некоторые взгляды на человеческую природу стали как бы общим
достоянием и считаются самоочевидными. Примерно то же было с художниками: в
течение столетий они писали тени черными, и, только когда импрессионисты
вгляделись в окружающий мир непредубежденным взглядом и точно изобразили то,
что видели, всем стало ясно, что тени вовсе не черные, а цветные. Мне часто
приходило в голову, что совесть, возможно, есть выражение высокого
нравственного развития и действует лишь в тех сияющих добродетелью людях,