"Уильям Сомерсет Моэм. Нечто человеческое" - читать интересную книгу автора

- Чего ради вы за него выходите?
Она холодно посмотрела на Кэразерса.
- У него куча денег. И мне уже скоро двадцать шесть.
Больше говорить было не о чем. Кэразерс отвез Бетти в дом ее тетки.
Свадьбу справили с большой пышностью, на тротуарах по дороге к церкви св.
Маргариты в Вестминстере толпился народ, буквально все члены королевской
семьи прислали подарки, медовый месяц молодые провели на яхте, которую
предоставил им на это время свекор Бетти. Кэразерс попросил направить его
служить за границу и послан был в Рим (я правильно угадал, именно там он в
совершенстве овладел итальянским), а затем в Стокгольм. Здесь он получил
пост советника и здесь написал первые свои рассказы.
Быть может, брак Бетти разочаровал британскую публику, которая ждала от
своей любимицы большего, а быть может, просто в роли молодой жены она уже не
волновала присущие этой публике романтические чувства; ясно одно: она быстро
перестала привлекать всеобщее внимание. О ней почти уже не было слышно.
Вскоре после свадьбы прошел слух, что она ждет ребенка, а потом - что
ребенок родился мертвый. Она не перестала бывать в обществе, думаю,
продолжала встречаться с друзьями, но больше не привлекала все взоры каждым
своим шагом. И уж конечно ее теперь редко видели на беспорядочных сборищах,
где полинявшие аристократы заводят дружбу с мелкой шушерой, трущейся около
искусства, и тешат себя мыслью, будто они причастны сразу и высшему свету и
высокой культуре. Говорили, что она остепенилась. Спрашивали себя, как она
ладит с мужем, а раз задавшись этим вопросом, тотчас порешили, что не ладит.
Вскоре стали сплетничать будто Джимми выпивает лишнее, года через два прошел
слух, что у него открылся туберкулез. Чета Уэлдон-Бернс провела две зимы в
Швейцарии. А потом стало известно, что они расстались и что Бетти поселилась
на Родосе. Странное выбрала место.
- Там, наверно, скука смертная, - говорили ее друзья.
Теперь мало кто ее навещал, а возвратясь, рассказывали о красоте
острова и очаровании неторопливо текущей там жизни. Но, конечно, там очень
одиноко. Странно, что Бетти, такая блестящая, такая деятельная, довольна
этой тихой пристанью. Она купила дом. У нее на Родосе только и знакомых что
несколько итальянских чиновников, в сущности, там не с кем водить
знакомство; но, похоже, она вполне счастлива. Посетители просто не могли
этого понять. Однако жизнь в Лондоне хлопотлива, а человеческая память
коротка. Люди перестали интересоваться беглянкой. Ее забыли. А потом, месяца
за два до того, как я встретился в Риме с Хэмфри Кэразерсом, "Тайме"
сообщила о смерти сэра Джеймса Уэлдон-Бернса, второго баронета. Титул
унаследовал его младший брат. У Бетти ведь детей не было.
Кэразерс и после замужества Бетти продолжал с ней встречаться. Всякий
раз, как он наезжал в Лондон, они вместе завтракали. Она умела с легкостью
возобновлять дружеские отношения после долгой разлуки, словно никакого
перерыва не было, так что при встрече они вовсе не чувствовали отчуждения.
Бывало, она его спрашивала, когда же он женится.
- Вы ведь не становитесь моложе, Хэмфри. Если вы вскорости не
женитесь, вы станете вроде старой девы.
- А вы сторонница брака?
Не очень великодушный вопрос, ведь он, как и все, слышал, что с мужем у
нее нелады, но ее слова его уязвили.
- В общем, сторонница. Пожалуй, неудачный брак лучше, чем никакого.