"Франсуа Мориак. Подросток былых времен (Роман)" - читать интересную книгу автора

всегда, в сумасшедшей беготне по парку, в которую я вовлек и Лорана. В
беге, несмотря на то что я моложе на четыре года, я почти всегда побеждаю,
потому что он задыхается.
Как я причащался на следующий день, не помню. Причастие запоминаешь не
больше, чем сновидения. Однако день восьмого сентября сохранился в моей
памяти, хотя прошло три года. Я отказался пойти с Лораном охотиться на
жаворонков в пол Жуано. Чувство, охватившее меня с необычайной силой, я
помню ясно, потому что постоянно испытываю его и сейчас - желание остаться
одному, бродить по лесам, по полям, шагать до полного изнеможения по
песчаным дорогам, где немыслимо встретить никого, кроме бредущего впереди
своих волов фермера, который, прикоснувшись к берету, скажет мне
"aduchats!" [Приветствие на местном наречии.], или пастуха с его стадом. В
этих безликих ландах никому до меня нет дела. И все же у меня была своя
цель. Во время этих прогулок я обычно не без колебаний выбирал одно из
четырех направлений: истоки Юра, Большая сосна (исполинское дерево,
привлекавшее любопытных со всей округи), дом барышень в Жуано и старик из
Лассю; на этот раз я выбрал старика, может быть потому, что ему уже
перевалило за восемьдесят и он мог вскоре навсегда покинуть Лассю, где он
сиднем сидел всю жизнь. Он не охотился уже много лет, разве что на вяхирей
в октябре. Чем заполнял он свои дни? У него был совершенно озадаченный
вид, когда он узнал от меня как-то, что есть на свете такие сумасшедшие,
которые покупают книги. К себе он не пускал никого, кроме доктора. Кюре
заполучит его мертвым, говорил он, а живым - никогда. Что касается
наследников (он состоял в родстве со всеми богатыми помещиками и с нами
тоже, но в очень дальнем), он спускал собак на каждого, кто осмеливался
подойти к дому. Зная, что он ненавидит их всех одинаково, они все вместе
потешались над этим. Единственная надежда у них была на его ужас перед
смертью, который, если верить нотариусу, не позволял старику из Лассю
составить завещание. Но Сегонда, которая за ним ходила после того, как
спала с ним больше сорока лет, по-видимому, позаботилась, чтобы все было
сделано. Она-то наверняка и унаследует его восемьсот гектаров, или,
вернее, унаследует ее сын Казимир: ведь она в полном подчинении у этого
скота, который никогда ничего не желал делать, только охотился на вяхирей
в октябре для старика из Лассю. Остальное время года он что-то мастерил,
если не бывал пьян, носил воду из колодца, пилил дрова. Мне было все
равно, увижу я его или нет. Он, пожалуй, ближе к неодушевленному миру, чем
к живым существам, так же как Большая сосна, как сам старик из Лассю. В
них нет ничего человеческого в грозном значении этого слова. Они настолько
скоты, что не принадлежат к тому роду, которого боялся, от которого мне не
терпелось уйти.
Я шел и шел. Папоротник, еще не тронутый осенним увяданием, в то лето
почти достигал моего роста, я сильно вырос только на следующий год.
Папоротник был моим врагом, мне с детства внушали, что он содержит
синильную кислоту. Я сбивал палкой самые надменные верхушки, а то и
врубался в густые заросли и вдыхал аромат ядовитого сока, словно запах
пролитой мной крови.
Когда я проходил мимо Силе, заброшенной фермы, где некогда поклонялся
Гризете, я услышал топот копыт и едва успел отскочить в сторону:
мадемуазель Мартино проскакала мимо, не заметив меня или, скорее, не
удостоив меня заметить, сидя верхом, как Жанна д'Арк: ее золотистые кудри