"Франсуа Мориак. Матерь" - читать интересную книгу автора

фрегаты, удалялись по Южной аллее и появлялись вновь только после того, как
завершали обход дома по кругу.)
Ей кажется, что она их слышит и сейчас, во мраке, когда слабость ее
столь безгранична, что ей не по силам даже протянуть руку к перине. Дрожи
пока нет; но смогут ли ее усталые члены воспрять из этой бездны? Может ли
подобная разбитость не быть вечной? Ее тело сломлено не болезнью, думает
она, но ударами, нанесенными этим мужчиной и этой старой женщиной, которую
она представляет себе сейчас сидящей в кабинете, где протекло так много
тягостных вечеров. Та поворачивает полено, отодвигает подальше кресла,
ставит экран, предохраняющий от искр. Говорит сыну: "Я тебя не целую, я еще
приду к тебе подоткнуть одеяло..."

Матильда вспоминает, как колотилось у нее сердце в тот день, когда,
притаившись за бирючинами, она прислушивалась к нарастающей грозе двух
сливающихся голосов. Наконец мать и сын появились в конце аллеи. Сначала
громче кричал он, обвинял г-жу Казнав в том, что во время последних выборов
та заставила его отклонить предложение комитета радикалов. Она не разрешила
ему даже сохранить за собой кресло в департаментском совете... Они
остановились в нескольких метрах от притаившейся Матильды. Старуха говорила:
- Я прежде всего хотела, чтобы ты жил, понимаешь? Чтобы ты жил!
- Полно! Дюлюк еще вчера заверил меня, что я крепок как дуб. Он
обещает, что я похороню вас всех. Ты хотела, чтобы я жил... возле тебя. Вот
в чем правда.
- Ты крепок как дуб? Дюлюк сказал это тебе, чтобы польстить. Как будто
после скарлатины, которой ты переболел в десять лет, у тебя не было всяких
хворей, в которых врачи ничего не понимали, да еще твой хронический бронхит,
подхваченный в год, когда ты пошел волонтером... не говоря уж обо всем, что
ты умудрился подцепить с тех пор.
Еще один круг, и когда они появились вновь, молодая девушка услышала,
что битва возобновилась на новой территории:
- Чтобы лучше держать меня в руках, ты помешала мне жениться. Ты... ты
сделала меня одиноким.
- Тебе жениться? Бедный малый! Хотела бы я посмотреть на тебя в роли
мужа.
- Не толкай меня на это.
Старуха пожала плечами. Задыхаясь, она обмахивала платком посиневшее
лицо. Сейчас Матильде известно то, чего она не знала в ту пору и на чем мать
основывала свое спокойствие: уже тогда Фернану нередко случалось в вечер
после стычки сесть в поезд с чемоданом, но без самых нужных вещей, и
отправиться в Бордо к некой особе, которую г-жа Казнав неизменно обозначала
словом "привычка". "Знаете, Фернан, к сожалению, завел себе привычку на
улице Югри". Она добавляла: "Он ее хорошо выдрессировал. За него нечего
беспокоиться. Она его не разорит".
Но "привычке" никогда не удавалось удержать у себя Фернана дольше трех
дней: он возвращался домой, дрожа, поскольку забыл взять с собой фланелевое
белье, невыспавшийся, поскольку никогда не умел спать вдвоем, разъяренный
ресторанами и чаевыми, короче, совершенно разбитый, угнетенный, поскольку
такого рода упражнения утомляли его нервные центры.
- Завтра утром я уеду десятичасовым.
- Как тебе угодно, сын мой. Счастливого путешествия.