"Фриц Маутнер. Ипатия " - читать интересную книгу автора

длиннобородый знаменосец. Юлиан побледнел, но кровь снова залила его лицо,
когда через сотню шагов знаменосец склонил знамя, как бы для приветствия.
Там, на первой ступени христианского собора, стоял архиепископ, отступивший
после резких слов императора. И увидел, как поднял престарелый Афанасий руку
и благословил христианское знамя полка.
Император вонзил шпоры в бока своего коня, который взвился на дыбы и
пронесся сквозь ряды всадников. Собственноручно вырвал Юлиан знамя из рук
воина, бросил его на землю и сорвал с плеча знаменосца знаки отличия.
- Ты разжалован! - закричал император, теряя власть над собой. -
Рядовым ты проделаешь весь поход и будешь свидетелем, как воздвигнем мы
алтари Зевсу в столице персов. А если тебя, собака, не убьют на войне, то,
клянусь Зевсом, Солнцем, неведомым Богом, по возвращении ты умрешь на глазах
архиепископа смертью твоего галилеянина! Любопытно будет все-таки узнать:
кто из нас двоих сильнее на этой земле? Он - сын галилейского плотника, или
я - римский император, повелитель мира? Марш!
Без знамен двинулся полк дальше. Образцовая дисциплина одержала верх, и
Юлиан презрительно засмеялся, когда увидел, как эти христианские солдаты,
даже не моргнув, перенесли тяжкое оскорбление.
Потом он повернул коня и постарался загладить свой поступок шутливыми
словами и воинственными восклицаниями. Всадники оставались неподвижны. Но
отряды, следовавшие за ними, вновь радостно приветствовали императора, а
когда уже около одиннадцати часов наступила очередь артиллерии, и, под
изумленное волнение зрителей на площади загрохотали влекомые бесчисленными
быками чудовищные осадные сооружения, - финал парада принял поистине
величественные размеры.
Население стало спасаться от палящего солнечного зноя в дома.
Император, однако, казался неутомимым. Отклонив приглашение пообедать во
дворце, он приказал купить для него у ближайшей торговки хлеба и несколько
фиников и позавтракал этим прямо сидя на лошади, в то время как мимо него
бесконечными рядами тянулись телеги, нагруженные вещами офицеров.
- Сегодня вечером нам предстоит отплыть, но я не хотел бы делать этого,
не осмотрев городских достопримечательностей. Прошу вас, господа,
присоединиться. Первым и самым важным для меня делом будет познакомиться
поближе с издревле знаменитой Академией и библиотекой, вероятно, там
настоящий рассадник всяких христианских мерзостей? Мы основательно расчистим
его. Кто будет нашим проводником? - обратился Юлиан к стоявшей рядом знати.
Вперед выступил президент Академии и слабым голосом попросил оказать
ему милость в счастливейший день его жизни...
- Знаю, знаю! Вы один из придворных льстецов. При моем
всехристианнейшем кузене-убийце вы стали профессором за свадебное
стихотворение, а затем, должно быть, в награду за достижение
семидесятилетнего возраста - президентом Академии. Ну ладно, идем!
Император ловко соскочил с лошади, и свита пришла в движение. Около
него, отставая на один шаг, с головой, замершей в одном непрерывном поклоне,
шел президент Академии. Далее следовала военная свита императора и
внушительное число ученых и жрецов. Несколько купцов протиснулись сюда же и
сумели заставить императора заговорить с ними на пути к библиотеке.
Юлиан параллельно спрашивал президента о количестве книг. Когда старик
замешкался с ответом, стоявший в трех шагах бумажный фабрикант Иосиф
крикнул: "Почему бы императору не спросить меня? Я великолепно знаю, что в