"Карл Май. Дух Льяно-Эстакадо ("Виннету") " - читать интересную книгу автора

господин"; обычно используется как форма обращения.

- Кит не может проглотить дом, - объяснил Фрэнк чернокожему, - потому
что его глотка слишком узка для этого.
- Глотку можно раскрыть пошире, как это делает массер Боб, когда он
ест... Как далеко еще до Хельмерс-Хоум?
- Точно я не знаю. По описанию, полученному нами сегодня утром, мы
скоро уже должны быть у цели... Смотри-ка, не всадник ли это?
Он показал направо, за ручей. Боб попридержал лошадь, приставил к
глазам ладонь, защищаясь от низко склонившегося к западу солнца, широко
открыл по своему обыкновению рот, словно для того, чтобы получше видеть, и
ответил, немного помедлив:
- Да, это всадник, маленький человек на крупной лошади. Он приближается
к массеру Бобу и массе Фрэнку.
Всадник, о котором шла речь, приближался резвой рысью, но не прямо
навстречу собеседникам, а так, словно бы он и не видел их.
- Странный парень! - пробормотал Фрэнк. - Здесь, на Диком Западе,
обычно рады видеть человека; значит, этот путник не очень-то расположен к
встрече. Либо он человеконенавистник, либо у него совесть не чиста.
- Массер Боб должен его окликнуть?
- Да, позови его. Твою слоновью трубу он расслышит скорее, чем мою
свистульку.
Боб приложил ладони ко рту и заорал во весь голос:
- Эй! Эй! Стой, подожди! Зачем бежать от массера Боба?
У негра и впрямь оказался голос, способный пробудить к жизни даже
человека, впавшего в летаргический сон. Всадник осадил лошадь, и оба наших
знакомца поспешили к нему.
Приблизившись, они увидели перед собой не мужчину маленького роста, а
едва вышедшего из детского возраста юношу. Одет он был подобно
калифорнийским ковбоям в наряд из бизоньей шкуры, причем на всех швах его
одеяния виднелась бахрома. На голову он нахлобучил широкополое сомбреро.
Широкий шарф из красной шерсти охватывал вместо пояса его бедра; конец его
свисал с левой стороны. За этот шарф были заткнуты длинный охотничий нож и
два инкрустированных серебром пистолета. На коленях он держал тяжелую
охотничью двустволку, а с обеих сторон седла были на мексиканский манер
приторочены фартуки, прикрывающие ноги и защищавшие их от стрел и ударов
копьем.
Лицо юноши сильно потемнело от солнца и, несмотря на молодость,
задубело под ветром и непогодой. От левого виска наискосок через весь лоб к
правой брови тянулся кроваво-красный шрам шириной в два пальца. Он выглядел
весьма воинственно. Молодой человек вообще не производил впечатления
незрелого и неопытного. Тяжелое ружье он держал в руке легко, словно
перышко; широко раскрытые глаза удивленно рассматривали встречных; в седле
он держался так гордо и уверенно, словно был мужчиной во цвете лет, так что
лошадь, казалось, и не шевелилась под ним.
- Привет, малыш! - обратился к нему Фрэнк. - Ты знаешь эти края?
- Прекрасно, - тихо отвечал юноша, иронически улыбаясь - верно, тому,
что спрашивавший обращался к нему на "ты".
- Знаком тебе Хельмерс-Хоум?
- Да.