"Вячеслав Мазуренко. Атомная субмарина К-27 Жидкий металл " - читать интересную книгу автора

К тому же, насколько известно, еще на заводе после перегрузки активной
зоны, мощность реактора ограничили до 80%. Неужели об этом не знал командир
БЧ-5 Иванов А. А., отдавший годы службы на К-27, за плечами которого два
боевых похода на атомоходе? Думаю, что знал, а вот смелости четко доложить
Леонову, наверное, не хватило. А может и нет. Это только мои предположения
через годы. Из этических соображений я не называю фамилию того управленца,
который занимался подъемом мощности энергетической установки левого борта.
Он, как я знаю, и сейчас несет тяжкий груз вины. Что касается остальных, то
они ни с кем, даже спустя три десятилетия, не идут на контакт, даже со
своими бывшими сослуживцами, которые с ними прошли через аварию.
Вернемся снова к 24-му мая 1968г. Леонов предполагал, что удастся
прекратить течь силами личного состава. Думаю, что это уникальный случай, с
12.00 до возвращения в базу, то есть до 17.30 ни НХС, ни командир БЧ-5 так и
не смогли доложить командиру, что на лодке разрушен первый контур. Вместе с
тем, вопреки личным записям Леонова и акта государственной комиссии, на
которую ссылается автор, в книге "Катастрофы под водой" (стр. 297-302),
сделано очень много ошибок при описании этой аварии, а также сделана
тенденциозная запись: "На пульте управления главной энергетической установки
находился в это время и командир БЧ-5. Иванов понял: чего он опасался,
все-таки случилось... Окислы теплоносителя закупорили урановые каналы в
реакторе, как тромбы - кровеносную систему человека. Кроме того, вышел из
строя насос, откачивающий конденсат. Тот самый, от которого образовались
окислы". Становится непонятным, если он "все понял", то почему так и не
сделал ясного доклада командиру. Парадокс написанного Н.Г. Мормулем
заключается в том, что по его сочинению механик все знал и понимал, а
командир до окончания швартовки так и не знал, что на корабле тяжелая
авария.
Это только подтверждает, что А.А. Иванову просто не хватило смелости
все доложить командиру, или он и сам не владел обстановкой. Может, поэтому,
когда я около четырех лет многократно обращался к нему с просьбой поделиться
воспоминаниями о той аварии, ничего внятного в ответ не получил. Кроме
списков личного состава К-27, служивших в разные годы. Пусть не обижается на
меня Алексей Анатольевич за то, что так пишу. О нем у меня остались самые
теплые воспоминания, и как о командире БЧ-5, так и о человеке.
В заключение всего сказанного можно выделить несколько общих моментов
из той практики, которая служила предпосылкой к возникновению аварий не
только на АПЛ К-27, но и на других атомных подводных лодках как бывшего
СССР, так и российских:
1. Вероятность аварии закладывалась еще на стадии проектирования из-за
технологического отставания в таких областях как информатика, обеспечение
скрытности плавания, систем обнаружения. Ощутимый вклад вносили
конструктивные недоработки, связанные с наличием множества проектантов
различных систем. Одной из основных проблем являлись недостаточно высокие
качественные показатели используемых металлов и материалов.
2. На стадии строительства - нарушение судостроительными заводами
установленных технологических стандартов и требований конструкторов, что в
конечном итоге приводило к сдаче недоделанного корабля. Не последнюю роль
играли сроки сдачи отдельных узлов и блоков атомной подводной лодки, что в
совокупности с вышеупомянутыми нарушениями снижало качество корабля.
Выполненные работы находилось на низком уровне из-за отсутствия технической