"Роберт Мак-Каммон. Мое" - читать интересную книгу автора

тоже предпочитала эту фирму.
Мэри подогнала тележку поближе, и молодая мать сказала: "Простите" и
подала тележку назад на несколько футов. Мэри притворилась, что выбирает
какую-то еду, но на самом деле наблюдала за рыжеволосым младенцем. Девушка
перехватила ее взгляд, и Мэри сразу же ей улыбнулась.
- До чего же чудесное дитя, - сказала она. Она протянула к тележке
руку, и младенец ухватил ее за указательный палец.
- Спасибо. - Девушка вернула улыбку, но неуверенно.
- Дети - это ведь радость, верно? - спросила Мэри. Она уже осмотрела
обувь девушки - изношенные кроссовки. Пальцы ребенка сжимали и разжимали
палец Мэри.
- Да, пожалуй, оно так и есть. Конечно, когда у тебя есть ребенок;.,
ну, понимаете.
- Что именно? - Мэри подняла брови.
- Ну, это... Ребенок отнимает чертовски много времени. Это ребенок с
ребенком, подумала Мэри. Ей видны были темные впадины под глазами молодой
матери.
"Ты не заслуживаешь иметь ребенка, - подумала она. - Ты не выполняешь
своего долга". Но ее лицо сохраняло улыбку.
- А как его зовут?
- Ее. Это она. Аманда. - Девушка взяла несколько баночек смешанного
питания и положила их в тележку, а Мэри освободила палец от хватки
девочки. - Приятно было с вами поговорить.
- Мой ребенок любит грушевое пюре, - сказала Мэри и взяла две баночки
с полки. Она почувствовала, как у нее болезненно ноют мускулы щеки. - У
меня чудесный здоровый мальчик!
Девушка уже уходила, толкая перед собой тележку. Мэри слышала тихое
влажное причмокивание ребенка, сосущего пустышку, а затем тележка достигла
конца ряда, и девушка повернула направо. Мэри ощутила позыв двинуться
вслед за ней, схватить за плечи и заставить ее слушать, сказать ей, что
мир темен и полон зла, и что он пережевывает своими зубами маленьких
рыжеволосых девчушек. Сказать ей, что агенты Молоха Америки таятся за
каждым углом и что они высосут из нее душу через глазницы. Сказать ей, что
она может пройти через прекраснейший сад и услышать вопль бабочки.
"Осторожно, - подумала Мэри. - Будь осторожной". У нее были секреты,
которыми не следовало делиться. Никто в "Бургер-Кинг" не знает о ее
ребенке, и это к лучшему. Она взяла себя под контроль, как будто резко
захлопнула крышку. Выбрала еще несколько баночек разного вкуса, положила
их в тележку и двинулась дальше. Ее указательный палец все еще ощущал
тепло прикосновения девочки.
Она помедлила у стойки с журналами. Вышел новый выпуск "Роллинг
Стоун". На обложке была фотография оркестра молодых женщин. "Бэнглз". Их
музыки она не знала. "Роллинг Стоун" - уже не тот журнал, каким был
прежде, когда она открывала его посередине и читала статьи Хантера
Томпсона и рассматривала рисунки этого причудливого и с вывертом Стедмэна,
который всегда изображал людей, изрыгающих гнев. Она чувствовала родство с
этими рисунками ярости и желчи. Теперь "Роллинг Стоун" был полон глянцевой
рекламы, и в своей политике просто сосал буржуазный член. Она видела Эрика
Клэптона, участвующего в этих пивных рекламах. Будь у нее бутылка такого
пива, она бы ее разбила и розочкой из горлышка перерезала ему глотку.