"Кит МакКарти. Пир плоти " - читать интересную книгу автораБога.
И все же... И все же впоследствии ему казалось, что первая мысль, которая пришла ему в голову, когда взгляд его упал на идеальный круг огромного дубового стола, не была ни главной, ни даже второстепенной. Мысль была кощунственной. "Она прекрасна..." Она была около метра шестидесяти ростом, с короткими, выкрашенными хной волосами. Она смотрела в никуда своими темно-карими глазами. Это были мертвые глаза, уже подернутые пеленой, но все еще поразительно прекрасные. Он не мог не признать, что даже в смерти - даже в такой смерти, как эта, - она сохранила свою красоту. Он знал, кто это. Он вспомнил, что видел ее раньше, но мысль эта оказалась хрупкой и мимолетной - ее тут же вытеснила вереница более сильных эмоций. Момент был неподходящий для того, чтобы вспоминать, где и когда он мог ее видеть. Ее смерть затмила собой все остальное. Она была полностью раздета и висела над круглым столом для совещаний - с того места, где он стоял, казалось, что над самой серединой. Ее шею стягивала бледно-красная веревка. На вид веревка казалась нейлоновой - хотя на таком расстоянии трудно было сказать точно, - а цвет ее, телесно-розовый в слабом зимнем свете, будто нарочно подчеркивал женственность и изящество девушки. Узел находился за ее левым ухом - то есть с той стороны, где стоял он. Из-за этого голова была повернута вправо и подбородок девушки оказался слегка задран. Айзенменгер проследил взглядом до самого конца веревки. Он не ставил на узел, а уж оттуда к исходной точке. Создавалось впечатление, что веревка уходит в бесконечность. Она поднималась над всеми демонстрационными витринами, над огромными лампами в круглых матовых плафонах, подвешенных на невероятно длинных цепях, над балконом, опоясывавшим верхнюю половину здания, и тянулась все дальше - туда, куда уже не достигал взгляд. И тут Айзенменгер понял, что веревка свисает с высшей точки здания - огромного стеклянного купола. Он не только не видел, где она начинается, но и не мог понять, как ее туда прикрепили. Стараясь не ступить в разлившиеся по ковру лужи крови, Айзенменгер осторожно сделал несколько шагов вперед. Как это и бывает при удушении, лицо девушки слегка покраснело, глаза ее тоже были налиты кровью. Он приблизился лишь на метр, но теперь все страшные детали выступили гораздо яснее, и зрелище стало поистине ужасным. Ее тело было вскрыто сверху донизу. Кто-то разрезал его от гортани до самого лобка и раздвинул в стороны кожу, жировую ткань и мышцы, словно повар, разделывающий рождественского поросенка. Ее большие тяжелые груди свисали, как фалды пиджака с переполненными карманами; ребра, впервые выставленные на всеобщее обозрение, смущенно скалились в белой ухмылке. Мало того: продольного разреза кому-то показалось недостаточно - перпендикулярно ему был сделан еще один, поперечный, шедший чуть выше пупка в обе стороны и огибавший бока. В результате разрезы образовывали крест, и две нижние половины уцелевшей кожи свисали, обнажив брюшную полость с |
|
|