"Джон Маккормак. Друг стад (Айболит из Алабамы) " - читать интересную книгу автора

микрофона не хватало, чтобы почувствовать себя на седьмом небе - в раю для
пятилетних малышей.
Вскоре дети уже чинно построились парами и зашагали вслед за миссис
Минслофф через парковочную площадку. Ее строгие интонации навели меня на
мысль о сержанте, муштрующем парашютистов. Строй замыкали трое матерей,
призванных на роль дуэний на время часовой экскурсии в ветеринарную клинику.
Из-за закрытой двери в операционную я слышал, как Джан здоровается с гостями
у парадного входа, а затем проводит их в приемную для приветственного слова
и ознакомительной беседы. Стоит ли удивляться разговорчивости Тома? Он
просто следует врожденному инстинкту, раз уж унаследовал от матери
"говорильный ген". Еще пара лет - и Лайза-Клоп ни в чем ему не уступит.
- Ну что ж, мальчики и девочки, у кого из вас есть свои домашние
любимцы? - поинтересовалась Джан. Вот сейчас ей предстояло в полной мере
блеснуть красноречием экскурсовода! Как и следовало ожидать, все дети
завопили: "У МЕНЯ!", - и, судя по звукам, дружно запрыгали на месте.
- О'кей, замечательно! А теперь мы... Вы хотите что-то сказать, молодой
человек? - Видимо, кто-то из детишек поднял руку.
- Да, мэм. У меня собачка умерла, - удрученно сообщил мальчик.
Ветеринар всегда отчетливо расслышит слово "умер", даже если со слухом у
него проблемы. Я от души понадеялся, что злосчастный пес испустил дух не у
меня в клинике, а если и так, то мой маленький гость не возвестит об этом
факте всем своим приятелям и нескольким взрослым, что потягивали пунш чуть в
стороне. Я понял: настало время действовать.
- Сестра Джан, проводите детей сюда: я покажу им, чем занимаюсь,
закричал я, открывая дверь. Очень скоро малыши прошаркали по сверкающему
новенькому кафелю прихожей и тихонько, рядком, вошли в кабинет десять на
десять. Пес крепко спал на столе из нержавеющей стали. Том одной рукой
сжимал ручонку своей подружки Пат Сью, а второй жестикулировал вовсю,
объясняя детям, где находится лейкопластырь, вата, шприцы и прочие
принадлежности. Сынишка мой так и лучился гордостью, и я искренне за него
радовался, однако вынужден был перебить его, чтобы объяснить, что происходит
в операционной.
- Эта замечательная собачка сломала лапку, и мне нужно ее залечить. Я
сделал надрез, - видите, вот здесь? - я указал на швы, - и вставил в кость
стальной стержень, чтобы она лучше срасталась. А теперь еще наложу шину, для
вящей надежности. - Я изо всех сил старался подделываться под "дошкольный"
говорок.
- Собачка умерла? - прозвучал тот же самый голос, что произнес роковое
слово несколькими минутами раньше.
- Нет, просто крепко уснула. Видите, она дышит? - Большинство
согласилось с тем, что собака и впрямь сделала глубокий вдох.
И тут посыпались вопросы. Одни жаждали узнать больше про собаку на
столе, - дескать, очень ли больно пациенту, - другим не терпелось рассказать
про своих кошек. Кто-то сообщил, что видел меня у себя на ферме и как я
лечил там скотину. А кое-кто принимался радостно толковать о чем-то своем:
эти бесконечно-долгие, бессвязные истории не заключали в себе ровным счетом
никакого смысла.
- У меня собачка умерла, - повторил знакомый голос.
- Жалость какая, - отвечал я и уже собирался сменить тему, но Том успел
раньше.