"Джон Маккормак. Друг стад (Айболит из Алабамы) " - читать интересную книгу автора

трехдневной охоты все они понадобятся, поскольку "гонов" планируется
несколько. Гон подразумевает размещение охотников на "засадках", - в
определенных точках по периметру зоны охоты. Как только охотники займут свои
места, со своры спускают нескольких собак. К собакам приставлены
"загонщики": они ломятся через лес, производя как можно больше шума и
пытаясь гнать оленей на охотников.
Проинспектировав собак по всей форме, мы с Хэппи зашагали назад к
плавучему дому, дабы продолжить общение. Вскоре последовал ужин: свинина на
вертеле и всевозможные гарниры. Не было недостатка и в байках про
оленей-великанов, причем каждая последующая оказывалась более впечатляющей и
живописной, нежели предыдущая. Но самая забавная из историй приключилась
наяву тем же вечером, вскорости после нашего прибытия.
Трясун, самый "подгулявший" из выпивох на момент нашего появления, все
налегал да налегал на горячительные напитки, даже после того, как едва не
свалился в воду. Понуждаемый некоей естественной потребностью, он отправился
в кусты - и заблудился. Проскитавшись по лесу и болоту с полчаса, он вышел к
южному краю лагеря, обнаружив там дружелюбно настроенных охотников и псарню,
битком набитую очень даже славными собаками. Трясун скрепил новые знакомства
очередными возлияниями, а потом, пошатываясь, побрел прочь искать свой
собственный лагерь, - расположенный, как ему казалось, на другой стороне
острова. После долгих блужданий в темноте он вышел к лагерю с севера.
Добравшись, наконец, до нашей стоянки, он заплетающимся языком пространно
поведал о том, что за болотом разбит еще один лагерь и тамошний народ на
диво гостеприимен. А собаки у них просто отменные; одного-двух псов так
просто не отличишь от его собственных!
Соседи Трясуна по комнате так и рухнули. Один из картежников, хохоча,
запрокинул голову, перевернулся вместе со стулом и растянулся на полу. Ведь
никакого другого лагеря и в помине не было! Трясун просто-напросто бродил во
тьме кругами - и напоролся на собственную стоянку. Меня снова торжественно
заверили, что Трясун охотиться не собирается и на следующий день ружья в
руки не возьмет.
Хотя в ту ночь никто из нас особо крепко и особо много не спал, наутро
все бодро вскочили ни свет, ни заря. Настал первый день сезона охоты на
оленя, - как я вскоре выяснил, самый важный день в году для охотничьей
братии. В честь такого дня охотники разоделись в пух и прах, и теперь
нетерпеливо расхаживали взад-вперед, поддавая ногами комья земли. Наконец,
по кругу пустили шляпу, и каждый из участников вытянул по клочку бумаги с
номером своей засадки.
- У кого двадцатый номер? - заорал Хэппи.
- У меня! - отозвался тучный, но весьма представительный пожилой
джентльмен, судя по виду - преуспевающий банкир.
- Дайте-ка глянуть, - попросил Хэппи.
А затем подошел ко мне, вручил мне двадцатый номер, а мой жребий отнес
банкиру. Я в толк не мог взять, что происходит. Хэппи пустился в объяснения.
- Ты, главное, помалкивай, - зашептал он. - Это ж лучшая засадка на
всем болоте. Держу пари, там ты оленя подстрелишь.
Мы погрузились в лодки и проплыли несколько миль вверх по течению:
утренняя охота устраивалась на другом острове. Моя засадка находилась в
глубине леса, в трех четвертях мили от места выгрузки. Хэппи прошел со мной
до самого конца, желая своими глазами убедиться, что я отыскал и