"Мартин Макдонах. Сиротливый запад " - читать интересную книгу автора

УЭЛШ. Коулмен, умоляю тебя, скажи, что стрелял в отца не нарочно. Ну,
прошу тебя...
КОУЛМЕН. Только без нервов, ладно? Нарочно я в него стрелял, нарочно.

УЭЛШ стонет.

КОУЛМЕН. Не терплю я никакой критики. Я тогда волосы привел в порядок,
и прическа у меня была что надо. А он: "У тебя не прическа, а черт знает
что." Не божеское дело отцу полчерепа сносить, знаю я, знаю, но есть обиды,
которые простить невозможно.
ВАЛЕН. Сунуть в духовку святых тоже не по-божески. Среди них фигурки
девы Марии были.
КОУЛМЕН. Это верно, только я еще одну вещь скажу. Она тоже Богу не
понравится. Пусть он потом стреляет... (УЭЛШУ). Эй, плакса, ты слушаешь?
УЭЛШ. Слушаю, слушаю, слушаю...
КОУЛМЕН. Ну так вот. Мой братец сидел на стуле, забрызганный кровью, и
клялся не рассказывать никому правду. Несчастный случай и все...
ВАЛЕН. Заткнись, урод...
КОУЛМЕН. Так что по завещанию все досталось ему...
УЭЛШ. Не могу поверить... Нет... Нет...
КОУЛМЕН. И дом, и земля, и то, что в доме, и деньги на эту дурацкую
плиту, пропади она пропадом...
УЭЛШ. Ну хватит, хватит...
ВАЛЕН. Прощайся с жизнью, придурок!
КОУЛМЕН. И с этой дурацкой картошкой под названием "Тейтос"...

ВАЛЕН приставляет ружье к голове КОУЛМЕНА.

УЭЛШ. Нет, Вален, только не это!
ВАЛЕН. Ну так будешь прощаться, ублюдок?
КОУЛМЕН. Прощай, жизнь.

ВАЛЕН нажимает на курок. Осечка. ВАЛЕН снова взводит
курок. Нажимает на него. Снова осечка. КОУЛМЕН тем временем
достает из кармана два патрона.

КОУЛМЕН. Совсем за дурачка меня принимаешь, да? (УЭЛШУ). Видишь, святой
отец? Родной брат решил мне череп снести.
ВАЛЕН. Дай сюда патроны, ну.
КОУЛМЕН. Не дождешься.
ВАЛЕН. Дай сюда, я сказал.
КОУЛМЕН. Ни за что.
ВАЛЕН. Дай сюда эти чертовы...

КОУЛМЕН зажимает патроны в кулаке. ВАЛЕН пытается разжать
его. КОУЛМЕН только посмеивается. ВАЛЕН хватает КОУЛМЕНА за
шею, и оба валятся на пол. Сцепившись, катаются по полу. УЭЛШ в
ужасе наблюдает за происходящим. Взгляд его падает на дымящуюся
кастрюлю. Он подходит к столу и, сжав ладони в кулаки, медленно
опускает их в кастрюлю. Стиснув зубы и затаив дыхание, он