"Хоуп Макинтайр. Как соблазнить призрака " - читать интересную книгу автора

нас, наверное, голова заболит. Кстати, как тебе мама?
Я легла рядом с ним и оглядела спальню для гостей. Наверное, ему она
покажется немного странной. На старых каменных стенах нет ни штукатурки, ни
краски: мама решила, что забавно сохранить первоначальный образ коровника.
По всей комнате висят якобы средневековые гобелены из необработанной шерсти,
добытой у местных пастухов. От них исходит довольно необычный запах, и, на
мой взгляд, слишком близко подходить к ним не стоило.
- Она - прелесть, - ответил он, зевая. - А почему ты спрашиваешь?
- Как ты думаешь, ей нравится жить здесь?
- Понятия не имею, - услужливо сказал Томми. - А ты как думаешь?
- Я думаю, что ей одиноко. Посмотри, как взволновал ее наш приезд.
Может, она ошиблась, но не хочет этого признавать.
- Ошиблась в чем?
- Что переезд во Францию - хорошая мысль. Как ты, наверное, уже
заметил, дом - просто катастрофа. Некоторых людей бог наградил воображением.
Они смотрят на разрушенный коровник и видят идиллический сельский домик,
который можно из него сделать. Мама не такая. Она видит фотографию чужой
мечты в журнале и воображает, что и ее мечта может осуществиться вот так
запросто. Она всегда стремится быть тем, чем не является. Зря она похоронила
себя в такой глуши. Я приживусь здесь лучше, чем она.
Томми открыл глаза и тревожно взглянул на меня.
- Не волнуйся. Я никуда не переезжаю, - заверила я его. - Просто
грустно видеть, что у мамы ничего не складывается. Даже после стольких лет
она не получает того, что хочет.
- Может, она не знает, чего хочет. Наверное, в этом ее главная беда.
Я посмотрела на Томми. Иногда он попадает в точку, хотя даже не
целится.
- Но обо мне такого не скажешь. Наверное, иметь такую дочь, как я, для
нее сущий ад. Сомневаюсь, что ее устраивает хоть что-то во мне. Она мечтала,
чтобы я брала от жизни все. Вроде нее. Сейчас она уже примирилась с тем, что
я всего лишь писательница - это ее слова. И тем не менее она предпочла бы
дочь, с которой можно ходить по магазинам, нянчить внуков, обмениваться
кулинарными рецептами. Кажется, она жалеет, что я стала закулисным
автором-"призраком", а не романисткой. Кропала бы себе бестселлеры, а мою
фотографию печатали бы в газетах.
- Да, я понимаю тебя. Меньше всего ей нужна писательница-затворница, не
подпускающая к себе даже своего мужчину. Никаких обсуждений нарядов подружек
невесты за утренним кофе. Никакого вязания для внуков. Какая ужасная
старость ее ждет!
- Ты - чудовище! - Я легонько пнула его. - Хотя в данный момент мы
совсем рядом.
Это правда. Незаметно наши руки переплелись, и мы упали друг другу в
знакомые объятия. Как приятно. Не так волнительно, как с Баззом, но удобно и
спокойно. На меня нахлынула любовь к Томми.
- Иди сюда.
Он притянул меня к себе, и мы потерлись носами. Это наш ритуал. Томми
придумал его после того, как я произнесла "Речь Белой Медведицы перед Кэт".
Она исчезла из моей жизни, и я скучала по ней, но глупая гордость не
позволяла мне страдать при Томми. А однажды он крепко обнял меня и заявил:
"Если ты собираешься всю оставшуюся жизнь быть бестолковой белой медведицей,