"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

выращивать еще больше. Рим уже много лет покупает зерно по вздутым ценам,
особенно в этих краях. На самом деле ни вы, ни наша провинция Азия не в
состоянии дать даже половины потребного нам количества. По моему разумению,
основная часть идет из земель, принадлежащих понтийскому царю Митридату.
То, что должно было случиться, случилось: безжалостный удар, нанесенный
Марием, содрал корку с саднящей раны правителя Вифинии; гной хлынул потоком.
- Митридат! - Царь гневно плюнул и откинулся на троне. - Да, Гай Марий,
вот кто - гадина, заползшая в мой сад! Вот кто служит причиной нашего
упадка. Я уплатил сотню талантов золотом - а это было ох, как нелегко! -
чтобы обеспечить себе в Риме поддержку, когда он запросил статуса друга и
союзника римского народа! А сколько денег тратится из года в год, чтобы
отражать его подлые посягательства - во много раз больше! Я вынужден
постоянно держать наготове армию, чтобы отражать наскоки Митридата. Разве
найдется страна, которая могла бы позволить себе такое расточительство?! А
что он натворил в Галатии всего три года назад! Резня на пиру! Четыреста
вождей кланов сложили головы, съехавшись в Анкиру, так что теперь он владеет
всеми странами, окружающими мою землю: Фригией, Галатией, прибрежной
Пафлагонией. Помяни мое слово, Гай Марий: если Митридата не остановить
теперь, даже Рим станет сожалеть о своем бездействии!
- Тут я с тобой согласен, - молвил Марий. - Однако Анатолия расположена
вдали от Рима, и я очень сомневаюсь, что Рим способен осознать опасность
здешних событий. Дальновидности хватает лишь у принцепса сената Марка Эмилия
Скавра, но он уже стар. В мои намерения входит повстречаться с царем
Митридатом и предостеречь его. Потом, когда я вернусь в Рим, я попытаюсь
убедить сенат, что к Понту следует отнестись серьезнее.
- Нас ждет трапеза, - сказал Никомед, вставая. - Разговор продолжим
потом. О, как приятно говорить с человеком, понимающим твои заботы!

Для Юлии пребывание при дворе восточного правителя оказалось полным
открытий. "Мы, римские женщины, непременно должны больше путешествовать! -
размышляла она. - Теперь я понимаю, как узок наш кругозор, как глубоко наше
невежество во всем, что касается остального мира! Это наверняка отражается
на том, как мы воспитываем детей, особенно сыновей."
Открытием оказалась и первая в ее жизни встреча с монархом, Никомедом
II. Она-то воображала, что все цари должны походить на римского патриция в
звании консула - величественного, высокомерного, мудрого. Катул Цезарь или
принцепс сената Скавр, только занесенные далеко от Рима; Скавр, при его
малорослости и лысине, все равно вел себя, как некоронованный властелин.
Но Никомед II опроверг все ее ожидания. Он отличался высоким ростом и,
судя во всему, был когда-то весьма тучен, однако преклонные годы лишили его
и роста, и веса, и теперь, в восемьдесят с лишним, он был худым и согбенным
патриархом со свисающей на шее кожей и дряблыми щеками. Он лишился всех до
одного зубов и почти всех волос. Впрочем, все это были признаки физического
дряхления, от каковых не застрахованы и римские консулы, достигни они таких
преклонных лет, - скажем, Сцевола Авгур. Разница заключалась в характерах и
наклонностях.
К примеру, царь Никомед отличался такой неуместной женственной
изнеженностью, что, глядя на него, Юлия с трудом сдерживала смех. Он
обряжался в длинные невесомые одежды великолепной расцветки, к трапезе
выходил в позолоченном парике с завитушками, и никогда не забывал об