"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

огромных серьгах, утыканных драгоценностями; лицо у него было размалевано,
как у дешевой шлюхи, а голос звучал тонюсеньким фальцетом. Ему не было
присуще ни капли величия, но при этом Вифиния находилась под его правлением
уже более полувека, причем управлялась железной рукой и не ведала попыток
сместить его с трона, которые, казалось бы, должны были предприниматься его
сыновьями. Юлии, разглядывающей его и понимающей, что он всю жизнь, с тех
пор как стал взрослым, оставался женственен и хрупок, трудно было совместить
представшее ее глазам зрелище с тем обстоятельством, что этот человек в
нужный момент спокойно избавился от собственного отца и умудряется держать в
повиновении любящих его поданных.
Оба его сына находились при дворе, в то время как жен при нем не
осталось: царица скончалась годом раньше (она подарила ему старшего сына,
названного Никомедом), младшая жена разделила ту же участь (она была матерью
младшего царевича, Сократа). Ни Никомед III, ни Сократ уже не могли
именоваться молодыми людьми: первому было шестьдесят два года, второму -
сорок четыре. Оба были женаты, однако женоподобностью не отставали от
папаши. Жена Сократа походила на мышь: она была столь же мелка, так же
пряталась по углам и перемещалась шмыгающей походкой; зато жена Никомеда III
была крупной, сильной, радушной особой, склонной пошутить и посмеяться
вволю. Она родила Никомеду III дочку по имени Низа, которая засиделась в
девицах и так и не вышла замуж. Жена Сократа была бесплодна - как, видимо, и
ее супруг.
- Этого надо было ожидать, - поделился с Юлией молодой раб, прибиравший
в предоставленной ей гостиной. - Сократ вряд ли когда-либо мог толком
овладеть женщиной, Что до Низы, то у нее иные наклонности, как у кобыл, но и
это неудивительно - достаточно посмотреть на ее лошадиную физиономию.
- Наглец! - сказала Юлия ледяным тоном и в отвращении выгнала молодого
слугу за дверь.
Во дворце было полным-полно миловидных молодых людей, главным образом
рабов, хотя некоторые как будто находились на вольной службе у царя и его
сыновей. Здесь не было недостатка также в мальчиках-прислужниках,
превосходивших миловидностью более зрелых юношей. Юлия старалась не думать о
том, в чем заключается их главное предназначение, тем более не проводила
параллели между ними и Марием-младшим, тоже миловидным, дружелюбным,
общительным и как раз входящим в подростковый возраст.
- Гай Марий, приглядывай за сыном! - осторожно попросила она мужа.
- Чтобы он не стал таким же, как эти жеманные создания, отирающиеся
вокруг? - Марий усмехнулся. - Не бойся за него, mea vita.[69] Он начеку и
всегда сможет отличить извращенца от свиной туши.
- Благодарю за утешение - и за метафору, - с улыбкой молвила Юлия. -
Кажется, годы не идут тебе на пользу: ты все так же несдержан на язык, Гай
Марий.
- Даже наоборот, - ответил он, не моргнув глазом.
- Именно это я и имела в виду.
- Вот как? Что ж, приму к сведению.
- Тебе еще не надоело здесь? - спросила она с несвойственной ей
резкостью.
- Мы пробыли тут всего неделю, - удивленно ответил он. - А что, этот
цирк действует на тебя угнетающе?
- Боюсь, что да. Мне всегда хотелось познакомиться с образом жизни